Хотя настоящая книга посвящена в основном вопросам, которые обыкновенно и рассматриваются в работах по эко­номической теории, она не претендует на роль «Принци­пов политической экономии» [Имеется в виду кн.: А. Маршалл. Принципы политической экономии. В 3-х т. М., «Прогресс», 1984 -1985.-Прим. ред.]. Ее цель совершенно иная. Девизом автора, намеревающегося написать свои «Прин­ципы», должна быть строка из классического стихотворе­ния: «То, о чем часто думали, никогда не было достаточно хорошо выражено». Я же занимаюсь почти исключительно новыми идеями. Я намерен ограничиться освещением лишь тех аспектов каждого затрагиваемого вопроса, по которым могу сказать что-то новое; во всяком случае, общеизвест­ных вещей я буду касаться весьма бегло.

Теперь может показаться, что настоящее исследование, автор которого стремится сказать нечто новое по многим разделам такой хорошо разработанной области науки, как экономическая теория, может представлять собой лишь сборник очерков, но не цельную книгу. И все же я пола­гаю, что подготовил именно книгу. Основанием для такого утверждения служит не столько единство предмета, сколь­ко единство метода исследования. Думаю, что мне посчастливилось найти метод анализа, применимый к обширному кругу экономических вопросов. Этот метод связан с поста­новкой простейших, самых фундаментальных проблем - соответственно они и нашли отражение в этой книге; он может, пожалуй, оказаться весьма и весьма полезным для решения самых сложных задач (например, проблем, свя­занных с колебаниями деловой активности) - и это также нашло свое место в книге.

Нередко приходится слышать, особенно от тех, кто за­нят исследованием таких вот в высшей степени запутанных вопросов, что хорошо было бы располагать методом, позво­ляющим оперировать сразу не двумя-тремя, а большим числом переменных. Со сравнительно простыми задачами, содержащими две или три переменные, можно справиться при помощи графиков; но, если задача усложняется, при­вычных графических методов оказывается недостаточно. Как быть? Первое, что приходит в голову, - обратиться к алгебре. Однако, не говоря уже о том, что многие экономи­сты не очень сильны в алгебре, обычно применяемые ал­гебраические методы, полезные для выяснения сути про­блемы, оказываются куда менее действенными в качестве средства аргументации по сравнению с графиками (в тех случаях, когда последние применимы). Именно с целью преодоления этого затруднения я и предлагаю мой новый метод. Его разработка, конечно же, потребовала приемов математики, но для объяснения и применения этого мето­да, к счастью, оказалось вполне достаточным систематиче­ского использования графиков; таким образом, в тексте этой работы мне удастся почти совершенно избавиться от математических формул (для тех, кому такие вещи нравятся, соответствующие математические выкладки бу­дут кратко приведены в Приложении [Чисто математическое изложение моего метода (по крайней мере поскольку он применим к теории стоимости) уже опубликовано на французском языке-см. Theorie mathematique de la Valeur (Paris, Hermann).]).

При ближайшем рассмотрении оказывается, что боль­шинство задач с несколькими переменными, с которыми приходится сталкиваться экономической теории, суть про­блемы взаимосвязи отдельных рынков. Например, пробле­мы, охватываемые сравнительно сложной теорией заработ­ной платы, требуют понимания механизма взаимосвязи между рынком труда, рынком потребительских товаров и (возможно) рынком капитала. Сравнительно сложные про­блемы международной торговли предполагают анализ взаи­мосвязи между внешним рынком и рынком капитала и т. д. Что нам прежде всего необходимо, так это инструментарий для исследования вопросов взаимосвязи рынков.

В поисках такого инструментария мы, естественно, вы­нуждены обратиться к работам авторов, которые специально исследовали эти вопросы, а именно к работам экономистов лозаннской школы-Вальраса и Парето; к ним, по моему мнению, следует прибавить и Викселля. Метод об­щего равновесия, детально разработанный названными авторами, был специально предназначен для отображения экономической системы в целом как сложного комплекса взаимосвязи рынков. Наша собственная работа следует данной традиции и должна явиться продолжением их тру­дов.

Так или иначе, в этих трудах невозможно найти все, чего бы нам хотелось. Вальрас (Elements d'economie politiqae pure, 1874) ограничился главным образом постанов­кой проблемы. Значение его книги весьма точно отражено в следующей цитате из работы Маршалла (который явно имел в виду Вальраса): «Главная цель применения чистой математики в экономических вопросах, очевидно, заключа­ется в том, чтобы с ее помощью исследователь мог быстро, кратко и точно записывать некоторые свои мысли для са­мого себя и удостоверяться в наличии у него достаточных, и только достаточных, оснований для своих выводов (т. е. в том, что количество его уравнений не больше и не мень­ше, чем количество неизвестных)» [А. Маршалл. Принципы политической экономии. Т. I, М., 1984, с. 49-50.]. И действительно, в 1890 г. теория общего равновесия значила не многим боль­ше [Однако уже простой подсчет количества уравнений и неизвестных, проведенный в систематической форме, давал немало. См. часть IV настоящей работы, а также мою статью Leon Walras. - Econometrica, 1934.]. Так или иначе, жаль, что авторитет Маршалла утвердил столько людей в убеждении, что математические ме­тоды могут пригодиться лишь для подсчета уравнений.

Дело продвинулось вперед благодаря Парето (Manael d'economie politique, 1909). И все же книга Парето, при всей ее значимости и влиянии на развитие экономической мысли, стала только началом; ее ограниченность связана с недостаточным вниманием автора к проблемам капитала и процента. Даже теория стоимости, изложенная у Парето наилучшим образом, грешит недостаточной ясностью по многим важнейшим вопросам, к которым нам еще придет­ся привлечь внимание читателей.

К. Викселля нельзя обвинить в пренебрежении к про­блемам капитала и процента, которыми он главным обра­зом и занимался. Но, будучи предшественником Парето, он не смог учесть развития последним теории стоимости, в основном по этой причине, как я полагаю, его теория ка­питала ограничена рассмотрением искусственной абстрак­ции стационарного состояния. Несмотря на некоторую ограниченность, Викселль буквально творил чудеса: в част­ности, его теория денег и процента (Geldzins und Guterpreise, 1898) стала основой современной теории денег.

Таким образом, сейчас наша задача, с учетом сказанно­го об истории вопроса, заключается в следующем. Мы должны пересмотреть теорию стоимости Парето, а затем применить эту усовершенствованную теорию стоимости к решению тех динамических проблем теории капитала, ко­торые не мог затронуть, пользуясь доступными ему приемами, Викселль.

Памятуя о том, что работы Вальраса и Парето на анг­лийский язык не переведены и в целом недостаточно изве­стны английским читателям, я буду кратко излагать необ­ходимые разделы из их работ по ходу собственных рассуж­дений. Я намерен опираться не на теорию стоимости Паре­то, а на более известную теорию стоимости Маршалла; это создаст нам определенные преимущества, поскольку я не считаю, что теория Парето во всех отношениях превосхо­дит теорию Маршалла. Что следует сделать,., так это допол­нить теорию Парето в тех случаях, когда она уступает со­ответствующим положениям Маршалла.

Аналогичным образом переходя к проблемам динамики, я не смогу не уделить должного внимания важнейшей ра­боте в этой области, написанной с применением методов Маршалла, а именно работе г-на Кейнса. Его «Общая тео­рия занятости, процента и денег» (1936) появилась, когда моя собственная книга уже готовилась, но была еще не за­вершена в некоторых отношениях. Поскольку нас занимали сходные проблемы, я не мог не испытать огромного влияния работы г-на Кейнса. Вторая половина настоящей книги выглядела бы совершенно иначе, не имей я в своем распоряжении во время работы над ней «Общей теории...». Дух Кейнса особенно ощутим в последних главах части IV.

Приступая к работе над разделом о капитале, я надеял­ся, что мне удастся создать совершенно новую теорию ди­намики, - теорию, которую с нетерпением ожидали многие авторы, но которую никто в то время не мог создать. Эти надежды рухнули, поскольку г-н Кейнс успел меня обог­нать [О том, чего стоят мои достижения на начальном этапе этой работы, можно судить по трем статьям, написанным прежде, чем я увидел «Общую теорию...»: Gleichgewicht und Konjunktur. - Zeitschrift fur Nationalokonomie, 1933; A Suggestion for Simplifying the Theory of Money.-Economica, 1935; Wages and Interest-the Dynamic Problem. - Economic Journal, 1935.]. И все же я считаю, что стоит опубликовать мои соб­ственные исследования, даже если рядом с трудом г-на Кейнса они покажутся скучноватыми. Однако такой подход отличается преимуществом быть сравнительно си­стематическим; кроме того, представляется, что я прояснил некоторые важные вопросы, оставшиеся у г-на Кейнса недостаточно четкими См., и частности, вопросы о соотношении сбережений и инвестиций (гл. XIV, сноска), о времени производства (гл. XVII), о краткосрочном и долгосрочном кредите (гл. XI), о том, почему так важна жесткость заработной платы (.гл. XXI), о процессе накопления капитала (гл. XXIII).].

Должен признаться, что, работая над книгой г-на Кейнса, я поражался, как ему удавалось пробиваться сквозь дебри затруднений и выходить непосредственно на действительно важные проблемы, не применяя при этом какого-либо специального инструментария. Он преуспевает в этом просто потому, что использует свою превосходную интуицию и способность остро видеть реальный мир, что­бы отбросить в сторону все несущественное и сосредото­читься на существенном. Но эти самые его замечательные способности имеют и отрицательную сторону, так как создают помехи для многих читателей. Последние не могут не задаться вопросом: «Предположим, он ошибается; пред­положим, одни факторы важнее, чем он думает, а другие - наоборот; разве это не меняет дела?» Такого рода вопрос заслуживает ответа. Читателю действительно весьма жела­тельно иметь возможность отделить выводы, которые явля­ются результатом чисто логических умозаключений и в ко­торые, следовательно, его можно заставить поверить, от выводов, которые суть порождение позиции самого г-на Кейнса по социальным вопросам и с которыми чита­тель может предпочесть не согласиться. В дальнейшем мы обнаружим себя vis-a-vis с г-ном Кейнсом, а также с г-ном Викселлем и будем совершенно вправе пренебречь специальными допущениями; у нас, таким образом, появится возможность разобраться в том, почему именно г-нКейнс пришел к выводам, отличным от выводов своих предшественников, по решающим вопросам социальной политики; мы сможем всесторонне исследовать эти препятст­вующие нашим рассуждениям соображения, взглянув на них с нескольких точек зрения и составив в итоге собст­венное суждение.

Полагаю, что именно эти разделы нашего исследования (содержащиеся в части III и части IV ), будучи самыми важными, привлекут наибольший интерес читателей. Хочу принести извинения, что поместил их не в начале книги, как, возможно, желал бы читатель, а в конце, так что путь к ним оказался прегражденным частью II работы. Но ина­че поступить было нельзя - ведь характерной особен­ностью нашей теории капитала является ее прямая связь с усовершенствованной теорией стоимости. Анализируя проблемы капитала и процента, мы сталкиваемся в дейст­вительности с затруднениями двоякого рода: одни возника­ют при анализе проблем динамики как таковых, другие же обусловлены просто сложностью изучения взаимосвязан­ных рынков, которые можно исследовать по отдельности. С переходом к анализу проблем динамики для нас окажет­ся большим подспорьем то, что уже в части II справились с этими не относящимися, по существу, к делу затрудне­ниями. Мы сможем тогда выделить специфические труд­ности, возникающие при анализе динамических процес­сов, - те, которые связаны с процессом ценообразования, заменяющим статическую систему цен; об этом речь пой­дет в части III, изложение которой, таким образом, не слишком тесно связано с нашей теорией стоимости. И на­конец, общие проблемы, наиболее важные, при решении которых приходится преодолевать как трудности, возни­кающие при анализе динамики, так и трудности исследо­вания взаимосвязанных рынков, будут изложены в части IV.

Вот почему я хочу попросить у читателя терпения и согласия на возврат к простейшей теории предельной по­лезности, вместо того чтобы обращаться к чтению разделов о сбережениях и инвестициях, проценте и ценах, бумах и спадах. Говорят, что окольный путь иногда приводит к це­ли быстрее, чем прямой; пожалуй, и нам стоит рассмотреть теорию капитала так, чтобы проиллюстрировать этот зна­менитый принцип.

Итак, перед нами следующий план книги: часть I по­священа теории субъективной стоимости - «Потребности и их удовлетворение» - и соответствует книге III «Прин­ципов...» Маршалла. То, что я хочу сообщить по этому по­воду, необходимо для последующего анализа, но и само по себе представляет определенный интерес. Мое исследова­ние этой проблемы началось с попытки предложить необ­ходимые теоретические обоснования статистического изучения спроса; таким образом оно имеет прямое отношение к данной области. Кроме того, в части I излагаются и дру­гие вопросы, имеющие принципиальное методологическое значение.

В части II выводы из пересмотренной нами теории субъективной стоимости используются для переработки теории общего равновесия Вальраса и Парето. Самое важ­ное заключается в том, что перед нами открывается воз­можность выйти за рамки простого подсчета количества уравнений и неизвестных, а также сформулировать общие законы функционирования системы цен, охватывающей множество рынков. Именно это и есть главное, что тре­бовалось для отклонения выдвинутого последователями Маршалла против лозаннской школы обвинения в практи­ческой неприменимости. Думаю, что мне удалось это сде­лать. И тем не менее часть II довольно абстрактна. Она совершенно «статична»; хотя многие экономисты и смиря­лись с подобными ограничивающими их мышление рамка­ми, слишком много реальных проблем остается при таком подходе вне поля зрения, чтобы можно было на нем оста­новиться. Хотя, если рассматривать данную теорию всего лишь как формальную теорию взаимодействия рынков, она может оказаться полезной.

Часть III посвящена основам анализа экономической динамики. В ней проблемы главным образом ставятся, что, как уже отмечалось, было главной задачей теории общего равновесия во времена Вальраса. Однако я буду рассмат­ривать вопрос гораздо более детально, чем это делал Валь­рас в своем очерке по теории капитала. Так, в части III будут приведены мои соображения по таким дискуссион­ным вопросам, как определение нормы процента. Там так­же найдут место мои суждения о значении некоторых важ­нейших концепций, например о понятиях дохода и сбере­жения.

Часть IV посвящена функционированию динамической системы. Здесь выводы из частей II и III объединяются для создания теории экономического процесса во времени. Часть II даст нам общие законы функционирования, ха­рактерные для системы взаимодействующих рынков; часть III познакомит нас с характеристиками некоторых рынков особого вида, имеющих большое значение в экономике, таких, например, как рынок капитала. Эти две линии анализа должны пересечься, чтобы можно было пол­ностью понять механизм функционирования рынка капи­тала.

Итак, планы наши весьма обширны, и мы вправе, я по­лагаю, в некоторых отношениях их ограничить. Одно из явных ограничений нашему анализу вскоре обнаружится, так что лучше бы сказать о нем с самого начала. Мы не­изменно будем исходить из предположения о совершенной конкуренции; иначе говоря, почти во всех случаях мы станем пренебрегать изменениями в предложении, которые могут быть вызваны тем, что продавцы рассчитывают на определенное изменение цен вследствие своей собственной деятельности. (То же самое относится и к спросу.) Веро­ятно, в действительности такие расчеты нередко влияют на спрос и предложение, возможно даже, что это влияние весьма значительно. Однако учесть подобное влияние до­статочно легко лишь применительно к простейшим слу­чаям; так что, хотя содержание этой книги, несомненно, выиграло бы при большем влиянии несовершенной конку­ренции, я почел за благо отложить эту задачу до лучших времен. Мне лично не кажется, что важнейшие выводы настоящей работы существенно пострадают от такого ог­раничения, хотя ясно, что этот вопрос необходимо в свое время исследовать.

Другое, более важное ограничение подразумевается подзаголовком этой книги. Она представляет собой теоре­тическое экономическое исследование, предполагающее логический анализ экономической системы, основанной на частном предпринимательстве, - анализ, который игнори­рует какие бы то ни было институциональные воздействия на эту систему. Я буду весьма жестко следовать этому ог­раничению. Дело в том, что я рассматриваю чисто логиче­ский анализ капитализма как самостоятельную задачу, в то время как для изучения экономических институтов, по-моему, лучше использовать иные методы, например ме­тоды экономической истории (даже когда речь идет о со­временных институтах). Только когда обе эти задачи будут решены, экономическая наука приблизится к выпол­нению своего предназначения. Однако у нас есть все основания разделять эти задачи и твердо следовать подобному «разделению труда».

Надо сознавать, какова цена столь жестких ограничений, специалист в области чистой экономической теории теряет способность утверждать, что, например, такие-то и такие-то обнаруженные им возможности или опасности для экономики существуют или не существуют в реальном мире в такое-то время. Он вынужден отложить этот вопрос до специального исследования. Однако он может по край­ней мере помочь другому исследователю, указав, на что надо обратить внимание.