От 30 августа 1847 г.

Когда вследствие усталости или задержки лошадей мне приходится сидеть в каком-нибудь городе, то я поступаю обыкновенно так, как и всякий добросовестный путешественник, — осматриваю памятники, церкви и музеи, посещаю публичные гулянья.

Сегодня я ходил смотреть статую, воздвигнутую в честь г-на д'Этиньи, бывшего интенданта Ошского округа, благодарными и просвещенными жителями этой местности. Этот великий правитель, скажу даже — великий человек, искрестил вверенную его заботам провинцию великолепными дорогами. Там до сих пор благословляют память о нем, но не так относились к нему при его жизни: ему пришлось выдержать сильную оппозицию, выразившуюся не в одних только устных и письменных жалобах. Рассказывают, что в мастерских ему часто приходилось пускать в ход необыкновенную силу, которой одарила его природа. Он говаривал деревенским жителям: "Вы проклинаете меня, а дети ваши будут благословлять меня". За несколько дней перед смертью он писал генеральному контролеру следующие строки, напоминающие нам божественные слова Основателя христианства: "Я нажил себе много врагов, но по милости Божьей я простил их, ведь они еще не понимают чистоты моих намерений".

Г-н д'Этиньи изображен со свертком бумаги в правой руке и с другим свертком под мышкой левой руки. Можно думать, что один из этих свертков есть план той самой сети дорог, которой он наделил страну. Но что же означает второй сверток?

Протерев глаза и бинокль, я прочел на нем одно слово: Предостережение. Думая, что художник хотел сострить или дать людям спасительный урок, увековечив воспоминание об оппозиции, оказанной жителями этой страны сооружению дороги, я поспешил в архив и нашел там документ, на который, без сомнения, намекал художник. Он написан на местном наречии. Привожу его здесь в точном переводе в назидание Промышленному вестнику и протекционному комитету. Увы! Они не изобрели ничего нового: доктрины их господствовали здесь около ста лет назад.

"Милостивый государь!

Горожане и поселяне Ошского округа прослышали о задуманном вами проекте — открыть по всем направлениям пути сообщения. Мы пришли со слезами на глазах просить вас хорошенько рассмотреть печальное положение, в которое вы нас повергаете.

Подумали ли вы об этом, милостивый государь? Вы хотите связать Ошский округ с окрестными местами! Но этим вы готовите нам верную погибель — нас завалят всевозможными товарами. Что станется с нашим национальным трудом, когда с открытием ваших дорог наводнят нас иностранные товары? Теперь ограждают нас горы и непроходимые овраги, и под их покровительством развился наш труд. Правда, мы почти ничего не вывозим, но мы имеем по крайней мере верный и обеспеченный рынок. А вы хотите предать его алчному чужеземцу? Не говорите нам, милостивый государь, о нашей деятельности, энергии, сметливости, о плодородии наших земель, потому что мы во всем, во всех отношениях находимся в отчаянном принижении. В самом деле, заметьте себе, что хотя природа и наградила нас такой землей и таким климатом, которые допускают самое большое разнообразие продуктов, однако нет у нас ни одного такого продукта, относительно которого соседние округа не находились бы в более счастливых условиях. Можем ли мы в культуре хлеба бороться с равнинами Гаронны? в культуре вина — с Борделе? в скотоводстве — с Пиренеями? в производстве шерсти с пастбищами Гаскони, где земля не имеет ценности? Итак, вы видите сами, что если откроете сообщение с разными местностями, то нам придется страдать от наплыва к нам чужого вина, хлеба, мяса и шерсти. Все эти предметы составляют, конечно, немалое богатство, но лишь при условии, чтобы они были продуктами национального труда; если же они будут продуктами чужого труда, то погибнет национальный труд, а с ним и наше богатство.

Милостивый государь, не будем умнее наших отцов. Они не только не создавали новых путей для обращения товаров, но весьма благоразумно заграждали даже существовавшие дороги. Они старались расставить таможенных досмотрщиков по нашим границам, чтобы отразить от них конкуренцию вероломных иностранцев. Как же непоследовательно было бы теперь покровительствовать этой конкуренции!

Не будем мудрее природы. Она поместила горы и овраги между разными обществами людей, дабы каждое могло мирно трудиться под защитою их от всякого внешнего соперничества. Срыть горы, засыпать овраги значило бы сделать такое же зло, как уничтожить таможни. Кто знает, не заронит ли когда-нибудь ваш теперешний проект такой пагубной мысли в голову какого-нибудь теоретика?! Берегитесь, милостивый государь, логика безжалостна. Если вы однажды признаете, что легкость сообщений хороша сама по себе и что если она в некоторых отношениях и мешает людям, то во всяком случае доставляет им в общем скорее выгоды, чем неудобства, если вы признаете это, то настанет конец прекрасной системе Кольбера. Тогда мы возьмемся доказать вам, что ваши проекты о дорогах основаны на чем-то другом, а не на этом безрассудном предположении.

Милостивый государь, мы совсем не теоретики, не люди принципа, мы не претендуем на гениальность, а говорим просто языком здравого смысла. Если вы откроете нашу страну влиянию всех внешних соперничеств, если вы дадите свободный доступ на наши рынки хлебу с Гаронны, бордоскому вину, беарнскому льну, шерсти с ландов, пиренейским волам, то будет ясно как Божий день, как станет вывозиться наша монета за границу, как падет наш труд, как иссякнет самый источник заработной платы, как обесценится наша собственность. Что же касается до выгод, которые вы нам сулите, то позвольте сказать вам, что они очень сомнительны; надо прежде переломать себе голову, чтобы заметить их.

Итак, мы смеем надеяться, что вы сохраните Ошский округ в том счастливом разобщении, в каком он теперь находится. Если мы падем в этой борьбе с фантазерами, мечтающими облегчить торговлю, то предвидим, что нашим детям придется выдержать еще другую борьбу, против других фантазеров, которые захотят, пожалуй, завести у нас и свободу торговли".