Величина потребности не поддается непосредственному расчету, так как она не может быть сведена к единой общественной мере, представляя собой кратные ей величины; она не имеет абсолютной численной величины, но имеет величину интенсивности. Величины интенсивности могут быть также оценены по отношению друг к другу, но во всех случаях результат может быть только такой, что оцененные величины одинаковы или что одну считают более высокой, а другие - меньшими, однако интервалы между величинами не могут быть кратными определенной единице; по отношению к величине интервала существует лишь ощущение дистанции, если позволено так сказать, и для этого ощущения находят какое-то более определенное выражение лишь постольку, поскольку имеется возможность заполнить данный интервал промежуточными оценками. Так, например, нельзя сказать, во сколько раз больше возбуждение от сильного чувства голода, чем от простого эстетического удовольствия, но можно наполнить дистанцию между ними и дать ей какое-то более определенное выражение, называя целый ряд возбуждений, которые меньше по силе, чем первое, но больше, чем последнее.

Вместе с тем человек все же в состоянии строго взвешивать результаты своей хозяйственной деятельности. В силу основного закона исчисления полезности делимый запас рассматривается как сумма единиц, каждая из которых оценивается по предельной полезности. Количественные единицы одновременно являются единицами полезности, и если производится их расчет как единиц количества, то одновременно рассчитывается и их полезность. Совокупность, состоящая из 200 шт., оценивается ровно в 2 раза выше, чем совокупность, состоящая из 100 шт.; все решения, которые можно практически применять по отношению к ним, являются в полной мере обоснованными, если они опираются на эту оценку, которая не просто как-то приближенно, а точно соответствует действительности. Само собой разумеется, эта оценка ничего не говорит о том, в каком отношении находится обеспечиваемое 200 шт. удовлетворение потребностей к удовлетворению, доставляемому 100 шт.; измерение этого удовлетворения также не входит в функции экономического исчисления полезности, которое может лишь определить границы, до которых допустимо осуществлять удовлетворение потребностей. Если внутри этих границ рассчитываются количества, которыми можно располагать, то это можно делать с помощью действительных количественных единиц, выполняя одновременно и задачу экономического контроля полезности.

Едва ли можно найти другой пример, который смог бы так убедительно доказать закон экономии мышления, пропагандируемый современной философской школой [речь идет в первую очередь о произведениях Э. Маха. (Прим. ред.)]. Люди, проявляя лишь такую меру предусмотрительности, которая соответствует предельной полезности, действуют по принципу наименьшего усилия. Путем определения границы, до которой может происходить удовлетворение потребностей, наиболее точно осуществляется экономическая селекция потребностей: это определение границы оставляет все необходимые значения и отбрасывает все недопустимые, т. е. то, "что лежит выше нее, то хорошо, что лежит ниже нее, то плохо" ("Происхождение ценности". С. 137). Какой груз снимается с человека! Обеспечиваются существование, здоровье, сила, комфорт, и нет никакой необходимости проявлять беспокойство в большей степени, чем это предписывается предельным уровнем комфорта, до которого позволяют доходить обстоятельства. А как упрощается оценка экономических средств, применяемых для удовлетворения потребности! Вся "избыточная полезность" от удовлетворения потребности, выходящая за рамки предельной полезности, не принимается во внимание; в каждом отдельном случае не нужно тщательно взвешивать трудноуловимые величины собственной ценности единицы блага - достаточно установить предельную ценность и свести все возможные ценности к этой общей мере, что дает, помимо прочего, чрезвычайно важное преимущество: возможность оперировать с ними как с абсолютными величинами и производить численные расчеты.

Значение закона предельной полезности, справедливого для всех делимых запасов при расчете ценности, полностью раскрывается через закон издержек и закон вменения. Закон издержек позволяет нам рассматривать все общие продукты как соединения затраченных на их изготовление производительных элементов и тем самым сводит их к делимым запасам производительных средств (в том числе и те продукты, которые сами являются неделимыми). В стационарной экономике каждый общий продукт рассчитывается как сумма издержек, из которых он состоит (в соответствии с необходимыми нормами издержек), но элементы издержек со своей стороны становятся сравнимыми между собой численно вследствие того, что они в силу закона вменения сводятся к всеобщим единицам полезности - предельным полезностям продуктов, представляя собой их доли. Тем самым при осуществлении практического экономического расчета, и особенно расчета издержек, все имеющиеся в распоряжении народа совокупности разнообразных общих производительных средств и общих продуктов рассматриваются как единый большой запас, величина которого выражается в определенных единицах затрат, например в единицах труда, и через них в конечном счете в каких-либо единицах полезности. Если каждое общее производительное средство и каждый общий продукт оценивают по сумме единиц полезности, которые они содержат, то налицо возможность для расчетов плана производства и ведения хозяйства, т. е. плана, рассчитываемого в самом строгом смысле слова, поскольку он соответствующим образом определяет границу производительного предназначения (Widmung) и изготовления, а также границу потребительского использования вплоть до мельчайших, практически едва различимых количеств. Правильность подобного расчета доказывается достигаемым успехом, его цифры представляют собой не просто более или менее отдаленное приближение к адекватному выражению ценности, а именно точное численное выражение количественных единиц, являющихся одновременно единицами полезности.

Наибольшие трудности с объяснением возникают в случае специфических продуктов, так как их предельная полезность находится выше или ниже общей границы удовлетворения потребностей. Если единицу полезности предельного общего продукта принять за n, то предельная полезность единицы абсолютно или относительно редкого специфического продукта должна быть установлена выше n, а предельная полезность специфического продукта, имеющегося в относительном достатке, - ниже n; при этом мы не получаем непосредственного численного значения величины отклонения, так как существуют не поддающиеся расчету непосредственные оценки потребности, которые должны сравниваться между собой. Однако на практике и для этих случаев был найден путь получения численного выражения, которое в точности характеризует желаемые цели практических действий и которое поэтому в случае достигнутого успеха служит доказательством того, что произведен точный расчет. Практика заимствует численные оценки из количественных соотношений продуктов, полезности которых сравниваются. Предположим, например, что собольи шкурки являются относительно редким товаром, а простое местное вино - товар, имеющийся в относительном достатке, тогда как пшеничный хлеб производится в таком количестве, что его потребление как потребление общего продукта, производимого без участия специфических факторов, в точности может соответствовать общей границе удовлетворения потребности; при этом, разумеется, нельзя найти непосредственное численное выражение для соотношения ценностей, которые соответствуют радости владения собольей шубой, или утолению жажды при потреблении вина, или утолению голода при потреблении хлеба, однако можно точно определить количество хлеба или количество пшеницы, полезность которых и величина потребности в которых считаются равными таковым для одной шкурки соболя или одного ведра вина, поскольку отношение равенства должно быть установлено и для величины интенсивности. Таким способом верно определяются цифры, с помощью которых происходит сведение специфических продуктов и производительных средств к всеобщей счетной единице экономики, и опять-таки правильность цифр подтверждается их применимостью, так как на основе таких расчетов разрабатывается верный производственный план или план ведения хозяйства, и в особенности точно определяется степень интенсивности, в соответствии с которой затрачиваются общие производительные средства в специфических производствах. Если 100 ведер местного вина равны 50 единицам полезности в системе всеобщего экономического расчета и равны одной собольей шубе, то тем самым дана мера для единицы издержек, которые можно затратить на одну соболью шубу и одно ведро местного вина.

При нарушениях производства связь между родственными по происхождению изделиями и исходными материалами в большей или меньшей степени затруднена, а возможно, даже упраздняется, и общие продукты, если они прямо не превращаются в изолированные блага, становятся специфическими (относительно редкими или имеющимися в относительном достатке) продуктами, и для произведения расчетов с ними на время нарушения производства действуют те же правила, которые постоянно действуют для специфических продуктов. Изменения издержек, которые ограничиваются нормами затрат, не имеют какого-либо иного следствия для расчета полезности, кроме того, что теперь расчеты в отношении рассматриваемых продуктов производятся с возросшим или уменьшившимся числом единиц издержек. Изменения издержек, заходящие так далеко, что их предельная полезность сама повышается или понижается, затрагивают непосредственные оценки и изменяют единицу расчета. По всем правилам подобные изменения могут происходить только постепенно, когда вначале от исходного уровня полезности отдаляются отдельные продукты, позже - все новые и новые и, наконец, все общие продукты. Практический расчет может точно выразить все подобные изменения, так как соотношение здесь то же самое, что обычно действует для специфических продуктов; необходимо исходя из нового уровня полезности постоянно подсчитывать количество благ, которые соответствуют единице полезности на предыдущем уровне.

Иное дело, когда период хозяйственной деятельности полностью завершен и остался в прошлом. Во время перехода от одного периода к другому всегда существует живое внутреннее ощущение непосредственных величин потребностей, которые следует соблюдать, и особенно отчетливо фиксируют те выделяющиеся ценностные величины, которые дают меру предельной полезности, чтобы была возможность сравнивать с ними все прочие встречающиеся величины. Между прошлым хозяйственным периодом и настоящим этот мостик отсутствует, так же как отсутствует он и при сравнении одного народного хозяйства с другим, и поэтому пропадает смысл применимости экономического расчета, поскольку в ощущении не удерживается единица, с которой они должны быть соотнесены. Даже ущерб, причиненный национальному доходу или национальному имуществу сильным стихийным бедствием, едва ли можно выразить в цифрах; во всяком случае получается совершенно не соответствующее действительности выражение, когда просто подсчитывают количество утраченных единиц полезности и оценивают его как кратное расчетной единице, которая действовала при спокойном протекании хозяйственных процессов. Экономический расчет предполагает делимые запасы, множество же благ, гибнущих вследствие стихийного бедствия, воспринимается как нечто целое. Система экономического расчета выросла из практических задач хозяйствования, и, будучи отделена от них, она теряет смысл, а численные оценки утрачивают характер точных величин и в лучшем случае сохраняют характер приближенных величин. Цифра, которая говорит нам, что национальный доход на одном из отрезков развития удваивается по сравнению с предыдущим отрезком, на самом деле не дает никакой меры для соотношения, в котором изменилось удовлетворение потребностей населения. Это соотношение вообще нельзя выразить численно; тот, кто стремится представить информацию по данной проблеме, должен отказаться от цифр и дать конкретное описание обстоятельств существования.

Однако в некоторых исключительных случаях расчет по предельной полезности все же не срабатывает и в практической экономике. К таковым относятся давно наблюдаемые случаи, применительно к которым обычно говорят об антиномии меновой ценности. История торговли дает нам целый ряд примеров того, что продавец получает для себя выгоду, уничтожая часть своих товарных запасов, чтобы увеличить выручку; нередко подобным же образом выгода обусловливается монопольной политикой, ограничивающей производство, чтобы увеличить прибыль. С точки зрения расчетов в этих случаях цена единицы товара возрастает в большей степени, чем сократилось число единиц, вследствие чего совокупная выручка становится больше, если ограничивается количество продаваемых товаров; продавец, имеющий власть определять размеры запаса, в состоянии содействовать получению личной выгоды за счет ущерба для общественных интересов. Для простого хозяйства предполагается, что постоянно должен реализоваться общий интерес, и поэтому антиномия, относящаяся к противоположности личной власти и общественного интереса, исключена, но тем не менее даже в расчете, который проводится в простом хозяйстве, такие своеобразные случаи выделяются на фоне прочих до такой степени, что возникает видимость антиномии. Легче всего это проследить, если мы возьмем чрезвычайный случай и предположим способ производства, позволяющий увеличивать запас до перенасыщения. Предположим, например, что путем бурения артезианской скважины или открытия мощного горного источника можно обеспечить город в изобилии чистой питьевой водой. Здесь мы не могли бы произвести расчеты строго по предельной полезности, поскольку избыточный запас бесплатных благ имеет предельную полезность ноль. Должно ли это, однако, помешать осуществить затраты на такое дело, которое обеспечивает получение максимально возможного полезного результата? Разумеется, нет. Наивысший полезный результат будет обеспечен, несмотря на то, что получаемую пользу нельзя исчислить; выясняется, что расчет по предельной полезности в этом случае не служит упрощению, как при прочих обстоятельствах, а, напротив, вводит в заблуждение, и он будет заменен детальным исчислением совокупной пользы.

Так же обстоит дело и во всех прочих случаях кажущейся антиномии. Там, где увеличение запаса, исчисленного по предельной полезности, ведет к меньшей в целом численной оценке, расчет по предельной полезности утрачивает свой смысл как метод упрощения, и решение о плане производства следует принимать, основываясь на исчислении, которое оценивает полный полезный результат. Расчет по предельной полезности применим там, где для более крупного запаса он дает более высокие общие цифры; в тех же случаях, когда для более крупного запаса он дает более низкие общие цифры или вообще ноль, он неприменим. Случаи первого вида представляют собой общее правило, случаи второго вида - редкое исключение, так как экономика до сих пор слишком мало приблизилась к изобилию, чтобы можно было достичь абсолютно полного насыщения. Если в каком-либо регионе доходят до точки глубокого насыщения, то это чаще всего происходит в результате непредусмотренного случая богатейшего урожая или вследствие нескольких богатейших урожаев. В промышленных отраслях, которые в большей степени насыщены техникой, чем сельское хозяйство, умеют точнее сопоставлять издержки и доход, и если здесь благодаря продолжающемуся прогрессу техники удается в течение продолжительного времени сильно повысить доходы, то одновременно сильно возрастает надобность в результате прогрессирующего увеличения населения, и надо быть довольным, если достигается весьма постепенное повышение среднего уровня обеспечения благами. Таким образом объясняется тот факт, что практическая экономика не знает иного способа обосновать правильность расчета по предельной полезности, кроме достижения успеха. Поэтому такой расчет настолько превратился для хозяйствующих субъектов в привычку, что они видят в нем просто необходимый способ экономического расчета и бывают в высшей степени удивлены, если его применение в исключительных случаях отказывает.