Несмотря на усталость, я спал плохо. Когда за окном ночную черноту сменил серый рассвет, я выбрался из постели, натянул тренировочный костюм и потрусил в парк. Я пробежал два полных круга, что после нескольких часов беспокойного сна было нелегко. Зато я успокоился. Вернувшись домой, я принял ванну, позавтракал кофе с тостами и почувствовал себя чуть лучше. Потом я позвонил Кэти в «Блумфилд Вайс». Она недавно пришла в банк. Я попросил ее зайти ко мне с Кэшем, как только им представится возможность улизнуть из офиса. Я сказал, что они мне нужны срочно.

Кэти и Кэш появились у меня около десяти часов. Я рассказал им про обыск в моей квартире и о своем разговоре с Робом. Кроме того, я вкратце поделился теми мыслями, которые пришли мне в голову накануне.

— Итак, мы не знаем, кто убил Дебби, — заключил я свой рассказ. — Мы можем быть уверены, что тут не обошлось без Вайгеля, но в день убийства его не было в Европе. Я подозреваю, что во всей этой истории замешан и Роб; кроме того, я думаю, что все события развивались вокруг аферы с «Тремонт-капиталом». Но я, хоть убейте, не могу свести концы с концами. Тем временем я влип, мне грозят серьезные неприятности. Пауэллу нужна еще одна крохотная улика, которую, очевидно, ему с радостью принесут многие, и он получит все основания для моего ареста. Если я сам не выясню, кто убил Дебби, мне не миновать обвинения в убийстве. Будь я проклят, если знаю, как это сделать. Поэтому я и позвал вас. Возможно, у вас появятся какие-то здравые мысли.

Кэш вздохнул.

— Черт возьми. Для меня все это, пожалуй, сложновато. Не знаю.

Кэти не сказала ничего. Она думала. Я тоже молчал в надежде, что у нее появится какая-то идея. Наконец она произнесла:

— Ладно, давайте попробуем подойти к проблеме с другой стороны. Что нам известно об убийце Дебби?

— Ну, он должен был быть в Лондоне в день убийства, — сказал я.

— Правильно. И, возможно, это именно тот человек, который дергает за веревочки в «Финикс просперити».

Я согласно кивнул.

— Ты права. Джек Салмон от кого-то получал инструкции, причем этот кто-то очень хорошо знает рынки.

Я задумался. Этот таинственный «кто-то» одобрил предложение Джека Салмона купить облигации «Фэруэй». Я говорил Хамилтону, что считаю эти облигации выгодной инвестицией.

Мои размышления прервала Кэти:

— Вайгелю повезло, что никто не проверил подлинность гарантии облигаций «Тремонт-капитала». Здесь он здорово рисковал.

— Это было частное размещение, — заметил я. — Раз облигации продаются помимо рынка, то никто не обязан предоставлять документы, а список покупателей ограничен.

— Очень ограничен, — согласилась Кэти. — В сущности, было всего два покупателя — «Де Джонг» и «Харцвайгер банк».

— Кажется, ты говорил, что Вайгель предложил швейцарский банк, а ты — «Де Джонг»? — спросил я Кэша.

— Да, так оно и было, — подтвердил Кэш. — Только прежде Хамилтон сам проявил интерес к высокодоходным облигациям с высоким рейтингом надежности.

— Что ж, мы можем быть почти уверены, что Дитвайлер работал с Вайгелем. Скорее всего, Дитвайлер сунул облигации «Тремонт-капитала» на счета клиентов в надежде, что никто ничего не заметит, — сказал я.

— Значит, остается «Де Джонг», — сделала вывод Кэти.

— Гм-м. Очень странно, что Хамилтон не проверил поручительство японского банка или хотя бы не поручил проверку Дебби, — заметил я. — Уникальная ошибка.

Мы пришли к неизбежному выводу, от которого теперь нам было не уйти.

Хамилтон.

Но этого просто не может быть, убеждал я себя. Да, Хамилтон выгнал меня с работы, но он еще значил для меня очень много. Я им восхищался, ведь во всей этой грязной и запутанной истории лишь один он прямо сказал мне все, что он думает и что он намерен делать. Нет, это чепуха. Я оказался вовсе не готов к новому повороту событий.

С другой стороны, как только я включил в число подозреваемых Хамилтона, все факты встали на свои места. Схему аферы разработал Хамилтон вместе со своим дружком по школе бизнеса Вайгелем. Хамилтон купил пакет облигаций «Тремонт-капитала» у Кэша, точно зная, что он покупает. Хамилтон инвестировал деньги «Тремонт-капитала» в банк «Финикс просперити». Хамилтон указывал Джеку Салмону, что покупать и что продавать.

Хуже всего было то, что Хамилтон, очевидно, и убил Дебби.

Из ежедневника Дебби он узнал, что она договорилась о встрече с мистером де Джонгом. На ее столе он увидел проспект «Тремонт-капитала» с ее пометками. Он понял, что она собирается рассказать де Джонгу о фальшивой гарантии, и решил остановить Дебби.

Поэтому он ее и убил.

Я был в шоке. Мой разум отказывался воспринять очевидный вывод.

— Пол? Что с тобой? — Кэти положила ладонь на мою руку.

Запинаясь, с трудом выдавливая слова, я поделился с Кэшем и Кэти своими мыслями. Ошеломленные, они молча смотрели на меня, явно лишившись дара речи.

Я встал, подошел к окну своей крохотной гостиной и выглянул на залитую утренним солнцем улочку. Постепенно мной овладевали гнев и ярость. Я чувствовал себя одураченным и преданным. Я жаждал мести — и за себя, и за Дебби.

— Не могу поверить, — сказал Кэш. — Чопорный Хамилтон никак не укладывается в мое представление об изощренном преступнике. Для этого он... — Кэш долго искал нужное слово и наконец нашел, — слишком скучен.

— А я могу, — возразила Кэти. — Мне он никогда не нравился. Он не человек, а машина. Но я одного не понимаю — зачем ему все это?

Ответ на этот вопрос был у меня готов. Я хорошо представлял себе ход мыслей Хамилтона.

— Хамилтон полагает, что вся жизнь — это игра. Он одержим идеей делать деньги. Не потому, что он любит их, нет, его привлекает сам процесс. К тому же он любит рисковать. Думаю, ему наскучили обычные операции с ценными бумагами, ему захотелось пощекотать собственные нервы. Преступление было спланировано почти безупречно. Он мог украсть десятки миллионов, и никто никогда ничего бы не заподозрил. Бьюсь об заклад, он получил огромное удовольствие, — горько пробормотал я.

— Но зачем воровать, когда каждый божий день сосунки на рынке сами отдают тебе деньги? — никак не мог взять в толк Кэш.

Он был прав. Он всегда заработает столько, сколько ему нужно.

— А как же с тобой? — спросила Кэти. — Почему Хамилтон позволил тебе так долго совать нос в его дела?

— Думаю, у него просто не было выбора, — ответил я. — Хамилтон понимал, что, раз у меня возникли подозрения, я в любом случае буду докапываться до истины. Вероятно, Хамилтон решил так лучше он будет знать, что я делаю в каждую минуту, что нового обнаружил, и контролировать меня, чем я буду предоставлен самому себе. Якобы боясь насторожить мошенников, он убедил меня никому ничего не говорить до тех пор, пока мы не вернем деньги. Должен признать, Хамилтон предусмотрел практически все. Теперь я думаю, что он сочинил всю эту историю с юристами на нидерландских Антиллах. Возможно, он там вообще не был.

— Но почему он не расправился с тобой, как с Дебби?

Я задумался.

— Не знаю. Может быть, он боялся, что два убийства в течение месяца в одной небольшой фирме могут вызвать подозрения.

Возможно, Хамилтон по своему любил меня, пронеслось в моей голове. Как трудно отделаться от гордого звания любимого ученика Хамилтона! На меня снова нахлынула волна ненависти, отвращения. Подумать только, и я восхищался таким человеком!

Впрочем, он пытался остановить меня и почти добился успеха. Теперь мне стала понятна и история расследования комиссией покупки акций «Джипсам».

— Берриман был прав, — сказал я. — Хамилтон и не думал договариваться с комиссией.

Кэти бросила на меня непонимающий взгляд.

— Хамилтон воспользовался расследованием покупки акций «Джипсам». Здесь он нашел удобный предлог, чтобы выгнать меня. Потом ему не составило труда распустить слух, будто меня уличили в использовании конфиденциальной информации. Естественно, после этого на рынках ценных бумаг я стал изгоем. Потом он просто на всякий случай заставил Роба дать ложные показания в полиции, и я стал еще и подозреваемым в убийстве. Он же проник в мою квартиру и подбросил серьгу Дебби, которую та потеряла, когда он сбросил ее в реку.

— Но почему Роб стал помогать Хамилтону?

На этот вопрос у меня не было ответа.

— Итак, что мы делаем теперь? — спросил Кэш.

— Идем в полицию? — предложила Кэти.

Я покачал головой.

— Это исключено. У нас нет никаких доказательств, одни подозрения. Как только Хамилтон узнает, что им заинтересовалась полиция, «Де Джонгу» никогда не видать своих денег. И не забывайте, что пока Пауэлл мечтает увидеть на скамье подсудимых меня, а вовсе не Хамилтона. Инспектор так просто не откажется от своего намерения.

Кэти нахмурилась и кивнула.

— Ты прав, пока ты — единственный подозреваемый. Если ты придешь к Пауэллу и скажешь, что на самом деле Дебби убил твой босс, тот самый, который выгнал тебя с работы, то на инспектора твои слова большого впечатления не произведут.

— Кроме того, — продолжал я, — я сам хочу вывести этого подлеца на чистую воду.

— Так что же нам делать?

— Нам нужно вернуть деньги «Де Джонг энд компани».

Кэш и Кэти непонимающе уставились на меня.

— Мы вернем деньги «Де Джонгу», — повторил я. — И по ходу дела выясним роль Хамилтона во всей афере. Тогда Пауэллу придется выслушать меня.

— План изумительный, — заметил Кэш, — но как, черт возьми, мы его осуществим?

— Кажется, у меня есть идея. Дайте подумать минутку. — Они молча ждали, а я, глядя в окно, раздумывал. Я был уверен, что можно найти способ вернуть деньги.

Потом я изложил суть своей идеи. С Кэшем и Кэти мы обсудили ее, кое-что уточнили, и через два часа у нас был готов вполне конкретный план действий.

Кэш и Кэти возвратились в «Блумфилд Вайс» на такси. Я поехал с ними. Мне пришлось ждать в вестибюле банка около часа. Потом вышла Кэти с охапкой проспектов, годовых отчетов и компьютерных распечаток. Я забрал все и вернулся домой, в свою квартирку.

Итак, за работу. Теперь я располагал информацией о пяти американских компаниях, находившихся в весьма затруднительном финансовом положении. Я разложил перед собой годовые отчеты, финансовые документы за последние два года, а также заключения «Стандарт энд Пурс», «Мудис», «Вэльюлайн» и сообщения брокеров. У меня получилось пять стопок документов. Потом я принялся за детальный анализ. Мне нужно было выбрать компанию, удовлетворявшую определенным критериям. Перспективы каждой компании я должен был оценить со своей точки зрения, с предполагаемых точек зрения Хамилтона и рынка. Мне нужно было определенное сочетание всех трех оценок.

В три часа я сделал перерыв, чтобы позвонить по нескольким номерам. Первым из них был номер «Де Джонг энд компани». Мне ответила Карен.

— Привет, Карен. Это Пол. Как твои дела? — начал я.

Мне показалось, что Карен была рада услышать мой голос.

— Спасибо, хорошо. А как ты?

— Хамилтон на месте?

— Подожди минутку, я посмотрю, — ответила Карен гораздо более серьезным тоном.

Через несколько секунд я услышал голос Хамилтона:

— Макензи слушает.

Меня застала врасплох моя собственная реакция на голос Хамилтона, которая была очень близка к физическому отвращению. У меня зазвенело в ушах, а кожа вдруг стала настолько чувствительной, что даже прикосновение рубашки доставляло неприятное ощущение. В довершение ко всему еще и тошнота подступила к горлу. Разумом я давно понял, что Хамилтон предал меня, но до этого момента я даже не подозревал, насколько тяжелым эмоциональным ударом было для меня это предательство.

— Здравствуйте, Хамилтон. Это Пол.

— А, Пол, как ваши дела?

— Надеюсь, неплохо, Я хотел кое о чем вас попросить.

Я почти почувствовал, как насторожился Хамилтон.

— О чем же?

— Я подумал, не лучше ли мне провести в офисе те рабочие дни, которые мне еще оплачивает «Де Джонг»? Мне не очень повезло с поисками работы на рынке облигаций, поэтому я предложил свои услуги нескольким банкам. Я бы хотел вспомнить кое-что об искусстве кредитования. Кроме того, мне надоело бездельничать.

Последовала короткая пауза — Хамилтон обдумывал мою просьбу.

— Это было бы великолепно. Все мы будем счастливы вас видеть. К сожалению, я не могу позволить вам осуществлять сделки от имени компании, но мы будем вам рады. Дело в том, что мне действительно нужно проанализировать состояние нескольких компаний.

— Хорошо, — сказал я. — В таком случае увидимся завтра утром.

Пока все шло по плану. Следующим этапом был разговор с Клер. Как я и ожидал, с Клер у меня не возникло никаких проблем, она охотно согласилась мне помочь. Труднее был разговор с Денни. Я понимал, что требую от него слишком многого. Ему придется проделать колоссальную работу, за которую он не получит ни пенса, если наш план провалится. То, что мы намеревались проделать, по-моему, не было противозаконным, но и вполне законным назвать наш план было трудно. Мы говорили около получаса. В конце концов Денни согласился, и я облегченно вздохнул.

Наконец я не без опасений набрал номер телефона в Лас-Вегасе.

— Офис Ирвина Пайпера, — отозвалась секретарша. Ее голос прямо-таки излучал вежливость, воспитанность и убедительность.

Я попросил к телефону мистера Пайпера.

— К сожалению, мистера Пайпера в офисе нет. Я могу передать ему ваше сообщение.

Я был почти уверен, что с Пайпером так просто поговорить не удастся, поэтому приготовил сообщение заранее.

— Благодарю вас. Передайте, пожалуйста, мистеру Пайперу, что звонил Пол Марри. Скажите ему, что если он не перезвонит мне в течение двух часов, то я свяжусь с Комиссией по азартным играм штата Невада и предложу обсудить операцию с облигациями «Джипсам оф Америка» с участием лихтенштейнского банка мистера Пайпера.

Мой прием нельзя было назвать деликатным, но он сработал. Пайпер перезвонил мне через десять минут. Я не стал повторять угорозу, одного раза было вполне достаточно. Я вежливо попросил Пайпера о помощи, объяснив, что это в его же интересах и что, согласившись на мое предложение, он решит не только мои проблемы, но и свои. Я рассказал, что мне от него нужно.

Реакция Пайпера меня поразила. Он сразу согласился.

— Разумееется, у меня нет никаких возражений, — сказал он. — Я приложил массу усилий, чтобы «Таити» было кристально чистым, а этот чертов «Тремонт-капитал» едва не испортил все дело. Ваше предложение мне нравится. В любом случае я собирался в ближайшие дни приехать в Англию. Я был бы рад отделаться от ваших угроз раз и навсегда.

Я заверил Пайпера, что навсегда забуду все, что мне о нем известно. За несколько минут мы договорились о сроках и некоторых других деталях.

Я набрал номер Кэша.

— Как успехи? — спросил он.

— Все согласились. Пайперу мой план, кажется, даже очень понравился, — ответил я. — Думаю, я нашел именно такую компанию, которая нам нужна. — Я назвал Кэшу компанию. — Можешь проверить, как у них дела? Кто является держателем облигаций, какова вероятность того, что в ближайшие дни у них появятся клиенты, и все такое прочее.

— Попробую. Я перезвоню.

Мне было приятно снова облачиться в деловой костюм. Поднимаясь на лифте на двадцатый этаж здания «Колониал-банка», я был готов к любым неожиданностям.

Когда я вошел в операционную комнату «Де Джонга», все замерли. Джефф, Роб, Гордон и Карен секунду-другую молча рассматривали меня, потом снова уткнулись в свои бумаги и телефонные трубки. Хамилтон не обратил на меня внимания. За столом Дебби сидел молодой человек в очках. Очевидно, его недавно взяли вместо нее. Я был рад, что Хамилтон еще не нашел замены и мне.

Я направился к своему столу.

— Доброе утро всем, — громко сказал я.

В ответ послышалось неразборчивое бормотание.

— Привет, Карен! — крикнул я через всю комнату. — Соскучилась по мне?

Слава Богу, хоть Карен улыбнулась. Это уже кое-что.

Я представился молодому человеку, который сидел за столом Дебби. Он сказал, что его зовут Стьюарт.

— А меня — Пол. Это мое рабочее место, — сказал я.

Краешком глаза я видел, как окаменел Джефф. Стьюарт был в полном замешательстве и в ответ пробормотал что-то нечленораздельное. Очевидно, ему обо мне рассказали, и теперь он разрывался между естественной вежливостью и боязнью показаться слишком любезным в разговоре с уголовным преступником.

Хамилтон закончил телефонный разговор и подошел ко мне. Он был настроен дружелюбно, по крайней мере по его стандартам.

— Доброе утро. Пол. Рад снова видеть вас в нашем офисе. Можете располагаться на вашем бывшем месте. — Слово «бывшем» резануло мне ухо. — Несколько основных правил. Я бы хотел, чтобы во время пребывания в нашем офисе вы не поддерживали никаких контактов с рынком. Поэтому не отвечайте на звонки и не звоните сейлсменам.

— Но вы не будете возражать, если я позвоню своим «охотникам за талантами»? — спросил я.

— Нисколько. — Он положил мне на стол пачку бумаг. — Я бы хотел поближе познакомиться с парой американских провинциальных банков. Только что они были переведены в более низкую категорию надежности, но их облигации приносят двенадцать процентов. Если эти облигации надежны, я бы хотел их приобрести.

Хамилтон в своем репертуаре. Раз уж я оказался здесь, он намерен извлечь из этого максимальную пользу. Но я был рад настоящей работе. Уткнувшись носом в какой-нибудь годовой отчет, я буду вызывать меньше подозрений.

За все утро никто не сказал мне ни слова. Я лишь изредка перехватывал недоуменные косые взгляды. Я не винил своих бывших коллег, ведь никому не хочется связываться с преступником. Но все равно это было неприятно. Наверно, они чувствовали себя обманутыми. Ладно, скоро этому придет конец, подумал я. Я попытался перехватить взгляд Роба, но безуспешно. Он постоянно был занят телефонными разговорами, а в перерывах между ними не сводил глаз со своих экранов.

Время шло. Я бросил взгляд на настенные часы. Без пяти одиннадцать. Ровно в одиннадцать я услышал голос Роба:

— Хамилтон! На второй линии Клер.

Я наблюдал за Хамилтоном во время его разговора с Клер. Я знал, что она говорит ему, но угадать реакцию Хамилтона было невозможно. Через пять минут Хамилтон положил трубку, откинулся на спинку кресла и погладил бородку. Хороший знак. Он проглотил наживку. Хамилтон сидел в такой позе две-три минуты, потом резко встал и направился ко мне. Я успел опустить голову и уставиться на лежавший передо мной баланс какого-то банка.

— Пол, не могли бы вы проверить кое-что еще?

— Конечно. Что именно?

— Я имею в виду компанию, которая называется «Микс-н-Матч». Вы слышали о такой?

Я сделал вид, что пытаюсь припомнить.

— Кажется, да. Это торговая компания, зарегистрированная во Флориде. Вроде бы последнее время компанию преследуют неудачи.

— Правильно, — сказал Хамилтон. — Что еще вам известно об этой компании?

— Боюсь, что ничего, — соврал я.

— Так вот, только что мне позвонила Клер. Облигации этой компании продают по двадцать центов за доллар. Все уверены, что ее вот-вот объявят банкротом. Клер говорит, что по слухам «Микс-н-Матч» собираются купить японцы.

Я поднял брови. Хамилтон заметил мое удивление.

— Да, я понимаю, — сказал он. — Это всего лишь слухи. И Клер не имеет опыта работы с бросовыми облигациями. Но если ее догадки верны, то мы заработаем по восемьдесят центов; если она ошибается, мы потеряем в худшем случае по двадцать центов. Думаю, к этой компании стоит присмотреться. Вскоре Клер пришлет по факсу какие-то материалы. Просмотрите их, возможно, у вас возникнут свои соображения. — Он повернулся, собираясь вернуться к своему столу, но в последний момент остановился. — Но вне стен нашей фирмы нигде ни слова об этой компании.

— Хорошо, — сказал я и принялся за работу.

Разумеется, я уже знал все о компании «Микс-н-Матч» из своих папок. Ждать факса от Клер пришлось недолго. Я разложил бумаги и стал вводить цифровые данные в компьютер.

Накануне из пяти компаний я выбрал именно «Микс-н-Матч» по нескольким причинам. Покупка облигаций по двадцать центов за доллар казалась выгодной в любом случае, потому что даже после банкротства компании держатели облигаций должны были получить по меньшей мере по пятидесяти центов на доллар их номинальной стоимости. Если же учесть возможность поглощения компании, то операция могла стать невероятно прибыльной. Перед соблазном получить такую прибыль не устоит никто, надеялся я.

Следующие четыре часа у меня ушли на сложный анализ состояния компании, которой грозило банкротство. Я тщательно оценил все ее активы, суммировал результаты в виде изящной таблицы, отпечатал ее и показал Хамилтону. Большую часть времени Хамилтон стоял у меня за спиной и сам просматривал некоторые документы. Глядя на таблицу и поглаживая бородку, Хамилтон задумался.

Я оставил Хамилтона, ушел к своему столу и набрал номер «Блумфилд Вайс». Мне ответила Кэти.

— Он готов. Самое время подключаться Кэшу, — прошептал я и положил трубку.

Не прошло и полминуты, как на телефонной панели загорелась лампочка. Трубку взяла Карен.

— Хамилтон! — крикнула она. — На первой линии Кэш!

Хамилтон все еще был погружен в раздумья.

— Скажите, что я ему перезвоню, — отозвался он.

Проклятье! Я не учел, что Хамилтон может отказаться от разговора.

Карен обменялась с Кэшем еще двумя-тремя фразами и крикнула:

— Кэш просил позвонить, как только у вас выдастся свободная минута. Он хочет сказать что-то насчет «Миксер Маш» или чего-то в этом роде.

Хамилтон заметно насторожился. Я знал, что он не станет звонить Кэшу сейчас же, он не любил проявлять излишнюю торопливость. Он выждал минут пять и взялся за телефонную трубку. Хамилтон разговаривал с Кэшем полчаса, потом подозвал меня.

— Что ж, вы выбрали удачный день для возвращения. Я рад, что вы оказались здесь, вам представляется возможность сделать полезное дело. Возможно, компания «Микс-н-Матч» намного интереснее, чем мы полагали.

— В самом деле? — отозвался я. Мне не пришлось разыгрывать радостное удивление.

— Только что я говорил с Кэшем. Любопытное совпадение, он тоже заинтересовался компанией «Микс-н-Матч». Судя по всему, на токийской фондовой бирже ходят упорные слухи, что эту компанию вот-вот купит крупная японская корпорация.

Я перебил Хамилтона:

— Но Кэшу нельзя доверять, особенно в таких делах?

— Вы правы, доверять Кэшу нельзя. Но интересно, что сведения Клер подтверждаются. Впрочем, еще более интересно, что Кэш организует консорциум инвесторов для погашения колоссального долга компании «Микс-н-Матч».

— С какой целью? — с самым невинным видом поинтересовался я.

— Консорциум будет распоряжаться большей частью долга «Микс-н-Матч» и поэтому, когда дело дойдет до перехода компании к новому владельцу, вынудит японцев заплатить за облигации по номиналу.

— Понятно. Кто войдет в консорциум инвесторов?

— Пока есть еще только один инвестор. Но он обладает большими возможностями. Это Ирвин Пайпер.

— Но он же закоренелый мошенник! — возмутился я. — Уж с ним-то нельзя вступать ни в какие соглашения.

— Возможно, Пайпер не святой, но он умен, — возразил Хамилтон. — Он вкладывает двадцать миллионов долларов. Кэш просит, чтобы мы инвестировали еще двадцать миллионов. Кроме того, Кэш уверен, что в Штатах найдет третьего инвестора, который даст такую же сумму.

— Разрешите мне подвести итоги, — сказал я. — Итак, «Де Джонг» вкладывает двадцать миллионов долларов в фонд консорциума, еще сорок миллионов поступают от Пайпера и третьего инвестора. Консорциум использует эти шестьдесят миллионов долларов для покупки облигаций на открытом рынке. Компанию «Микс-н-Матч» поглощает японская корпорация, которая тут же сталкивается с могучим держателем большинства выпущенных облигаций. Консорциум получает возможность выторговать оптимальные для себя условия продажи этих облигаций.

— Вы совершенно правы, — подтвердил Хамилтон. — И даже если поглощение компании японцами не состоится, то согласно вашему анализу мы все равно должны получить какую-то прибыль.

— Хорошо. В таком случае, каков будет наш первый шаг?

— Очевидно, Пайпер уже подготовил необходимые документы. Он воспользовался услугами адвокатской конторы «Денни энд Кларк». Пайпер прилетает в Англию завтра утром. Мы можем встретиться с ним у адвокатов. Если у вас есть такое желание, вы можете принять участие в переговорах.

Возле нас, пытаясь уловить суть разговора, уже давно кружил Роб.

— Вы не будете возражать, если я к вам присоединюсь? — попросил он Хамилтона. — Я был бы рад поближе познакомиться с рынком бросовых облигаций, а вам, вероятно, потребуется помощь, после того как Пол наконец уйдет совсем. — Все это Роб выпалил, не удостоив меня даже взглядом, словно речь шла о ком-то другом.

Хамилтон поднял брови, подумал, потом кивнул.

Я вернулся к своему столу. Карен сказала, что со мной хочет поговорить некий Джон Смит из агентства. Джоном Смитом оказался Кэш.

— Ты не мог придумать имя пооригинальней? — сказал я.

— Послушай, кто-то должен быть и Джоном Смитом, не так ли? — отозвался Кэш. — Он проглотил наживку?

— Вместе с крючком, леской и удилищем, — ответил я. — Остается надеяться, что Пайпер исполнит свою роль не хуже тебя.

— Не беспокойся. По части обмануть Пайпер — настоящий профессионал. Иначе как бы он нажил весь свой капитал?

— Пожалуй, ты прав, — согласился я.

— Я должен идти, — сказал Кэш. — Мне нужно продать кое-что одному ссудо-сберегательному банку в Аризоне.