Адам Смит постоянно преувеличивает выгоды, которые страна извлекает из большего валового дохода в сравнении с выгодами, доставляемыми большим чистым доходом. "...Чем больше та часть его (капитала. - Ред.), которая вложена в земледелие, тем больше будет количество производительного труда, который приводится им в движение внутри страны, равно как и стоимость, которую приложение его добавляет к годовому продукту земли и труда общества. После земледелия наибольшее количество труда приводит в движение и добавляет наибольшую стоимость к годовому продукту капитал, вложенный в мануфактуру. Тот же капитал, который уложен в вывозную торговлю, даёт наименьшие результаты".

[Адам Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов, т. I, стр. 309.] Г-н Сэй разделяет мнение Адама Смита: "Самым производительным применением капитала для всей страны в целом после земледелия являются обрабатывающая промышленность и внутренняя торговля. Ибо этот капитал приводит в движение промыслы, прибыль с которых получается в самой стране, тогда как капитал, вложенный во внешнюю торговлю, увеличивает производительность промышленности и земли всех стран без всякого различия.

Наименее выгодной для нации затратой капитала является торговля, занимающаяся переправкой продукта одной чужой страны в другую" (Say, v. II, р. 120)].

Допустим на время, что всё это верно. В чём же состоят выгоды, вытекающие для страны от использования большего количества производительного труда, если чистая рента и прибыль, вместе взятые, остаются неизменными независимо от того, занимает ли страна прежнее количество рабочих или меньшее? Весь продукт земли и труда каждой страны долится на три части; из них одна идёт на заработную плату, другая - на прибыль, третья - на ренту. Только из двух последних частей можно производить какие-нибудь вычеты на налоги или на сбережения; первая же, если размеры её умеренны, всегда составляет необходимые издержки производства [Это, быть может, слишком решительное выражение, так как под видом заработной платы рабочий обычно получает больше, чем составляют абсолютно необходимые издержки производства. В этом случае рабочий получает часть чистого продукта страны. Он может сберечь её или же израсходовать. Она может также дать рабочему возможность способствовать защите страны. [Это примечание сделано к третьему изданию.]]. Для человека, имеющего капитал в 20 тыс. ф. ст., приносящий ему ежегодно 2 тыс. ф. ст. прибыли, совершенно безразлично, доставляет ли его капитал занятия 100 или 1 тыс. человек, продаётся ли произведённый товар за 10 тыс. или за 20 тыс. ф. ст., если только прибыль, получаемая им, ни в каком случае не падает ниже 2 тыс. ф. ст. Не таков ли также и реальный интерес целой нации? Если только её чистый действительный доход, её рента и прибыль не изменяются, то не имеет никакого значения, состоит ли эта нация из 10 или 12 млн. людей. Её способность содержать армию и флот и всякого рода непроизводительный труд должна всегда быть пропорциональна её чистому доходу, а не валовому. Если 5 млн. человек могут производить столько предметов пищи и одежды, сколько необходимо для 10 млн., то пища и одежда для 5 млн. составляют чистый доход. Получит ли страна какую-либо выгоду, если для производства того же самого чистого дохода потребуется 7 млн. человек или, другими словами, если 7 млн. человек будут заняты производством одежды и пищи, достаточных для 12 млн. человек? Пища и одежда для 5 млн. продолжали бы оставаться чистым доходом. Использование более значительного числа людей не дало бы нам возможности увеличить число людей в армии и флоте ни на одного человека или внести хотя бы одну лишнюю гинею в виде налога.

И если Адам Смит отдаёт преимущество такому употреблению капитала, при котором последний приводит в движение максимальное количество промышленного труда, то он это делает не потому, что, по его мнению, большое население доставляет какие-нибудь особенные выгоды или что при этом большее число человеческих существ может пользоваться благополучием. Нет, Адам Смит отдаёт предпочтение такому употреблению капитала только потому, что оно увеличивает могущество страны [Г-н Сэй меня совершенно не понял, предполагая, что я не придаю никакого значения благополучию столь значительного числа человеческих существ. Полагаю, что текст достаточно ясно показывает, что мои замечания относятся только к тем именно положениям, из которых исходит Адам Смит. [Это примечание сделано только к третьему изданию.]]. Так, он говорит:

"Богатство каждой страны, а также могущество её, поскольку это последнее зависит от богатства, всегда должно находиться в соответствии со стоимостью её годового продукта, образующего фонд, за счёт которого в конечном счёте оплачиваются все налоги" [Адам Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов, т. I, стр. 315. - Прим. ред.]. Но вполне очевидно, что налогоспособность страны пропорциональна не валовому, а чистому доходу.

При распределении различных занятий между всеми странами капитал более бедных наций будет, естественно, применяться в таких отраслях производства, которые дают возможность содержать большое количество труда внутри страны, так как в таких странах очень легко получить предметы пищи и жизненной необходимости для растущего населения. Напротив, в богатых странах, где пища дорога, капитал при свободе торговли будет, естественно, притекать в такие отрасли, которые требуют содержания внутри страны минимального количества рабочих. Таковы транспорт, внешняя торговля с отдалёнными странами и производства, в которых требуются дорогие машины, одним словом, такие отрасли торговли и промышленности, в которых прибыль пропорциональна не количеству использованного труда, а количеству капитала ["Мы может считать большим счастьем, что естественный ход вещей привлекает капитал не в такие занятия, которые были бы наиболее прибыльными для него, а в такие, которые наиболее прибыльны для всего общества" (Say, v. II, p. 122). Г-н Сэй забыл только сказать нам, что это за занятия, которые являются наиболее прибыльными для отдельного лица и не являются прибыльными для государства. Если страны, имеющие очень мало капиталов, но очень много плодородной земли, не торопятся принять участие во внешней торговле, то причина этого заключается в том, что это менее прибыльно для отдельных лиц, а, следовательно, также и для государства].

Я вполне допускаю, что в земледелии определённый капитал, вкладываемый в силу природы ренты в какую угодно землю, но только не в ту, которая позже всех поступила в обработку, приводит в движение большее количество труда, чем такой же капитал, вложенный в обрабатывающую промышленность и торговлю; я, однако, не могу допустить, что есть какое-нибудь различие между количеством труда, применяемого капиталом, вложенным во внутреннюю торговлю, и таким же капиталом, вложенным во внешнюю торговлю.

"Капитал, посылающий шотландские промышленные изделия в Лондон, - говорит Адам Смит, - и привозящий обратно в Эдинбург английский хлеб и английские изделия, при каждой такой операции возмещает два британских капитала, причём оба они вложены в сельское хозяйство или мануфактуры Великобритании.

Капитал, употребляемый на покупку иностранных товаров для внутреннего потребления, когда эта покупка производится в обмен на продукты отечественной промышленности, при каждой такой операции тоже возмещает два различных капитала, но только один из них затрачивается на поддержку отечественной промышленности. Капитал, отправляющий британские товары в Португалию и ввозящий обратно в Великобританию португальские товары, при каждой такой операции замещает только один британский капитал, другой замещаемый им капитал - португальский. Поэтому, если бы даже обороты внешней торговли предметами потребления были столь же быстры, как и обороты внутренней торговли, капитал, употреблённый в ней, оказывал бы вдвое меньшее поощрение промышленности или производительному труду данной страны" [Адам Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов, т. I, стр. 311-312. - Прим. ред.].

Эта аргументация кажется мне ошибочной. Если даже, согласно предположению Адама Смита, употребляются два капитала, из которых один английский, а другой португальский, то всё-таки капитал, затраченный на внешнюю торговлю, в два раза больше, чем капитал, затраченный на внутреннюю. Предположим, что Шотландия употребляет капитал в 1 тыс. ф. ст. на производство полотна, которое она обменивает на продукт одинакового капитала, затраченного на производство шёлковых изделий в Англии. Таким образом, обе страны затрачивают 2 тыс. ф. ст. капитала и занимают соответственное количество труда. Предположим теперь, что Англия узнает, что за шёлковые изделия, которые она прежде вывозила в Шотландию, она может получить гораздо больше полотна из Германии, а Шотландия узнает, что в обмен на своё полотно она из Франции может получить гораздо больше шёлковых изделий, чем из Англии. Разве в этом случае Англия и Шотландия не прекратили бы немедленно торговлю друг с другом и разве внутренняя торговля предметами потребления не превратилась бы немедленно во внешнюю? Разве, несмотря на то, что в этой торговле будут теперь принимать участие два новых капитала: один - германский, а другой - французский, - та же сумма шотландского и английского капитала не будет затрачиваться и в дальнейшем? И не будет ли она приводить в движение такое же количество промышленного труда, как если бы она была затрачена на внутреннюю торговлю?