"Малкольм и Хиллкарт" - так называлось агентство недвижимости в городке Форт-Вильям, расположенном на западном побережье Шотландии, в 75 милях от Глазго. Агентство занималось сдачей недвижимости внаем для охоты и рыбалки. В ожидании летнего сезона 1928 года готовился подробный рекламный проспект для объекта под названием "Замок Экнекерри". Замок располагался в Инвернесешире, на расстоянии примерно двенадцати миль. Как и все агенты в мире, Малкольм и Хиллкарт не жалели эпитетов. "Замок великолепно расположен на берегах реки Эркэйг и является одним из интереснейших исторических мест на Шотландском нагорье, - гласил проспект. - Окружающий пейзаж является уникальным для Шотландии". Охота на площади более пятидесяти тысяч акров и рыбалка были великолепны. Каждого участника поджидали 90 оленей, 160 пар шотландских куропаток и 2000 рыб. Хотя главное здание было построено в начале XIX века "в шотландском баронском стиле", там были электричество, горячая вода и центральное отопление. Строение имело девять спален плюс дополнительные комнаты с кроватями, а еще четыре спальни были пристроены к гаражу. В августе 1928 года все это можно было снять за три тысячи фунтов, правда, арендатору пришлось бы везти с собой слуг, за исключением дворецкого, предоставляемого на месте.

Где можно было лучше провести время со старыми друзьями? Генри Детердинг снял замок на месяц. Одним из старых друзей, составивших ему компанию, был Уолтер Тигл, глава "Стандард ойл оф Нью-Джерси". В этом не было ничего удивительного: двое мужчин завели многолетнюю привычку ездить при случае на охоту вместе. Весь список старых друзей был довольно длинным. Здесь присутствовали имена Хайнриха Ридеманна, шефа "Джерси" в Германии, сэра Джона Кэдмена из "Англо-персидской компании", Уильяма Меллона из "Галф" и наконец полковника Роберта Стюарта из "Стандард оф Индиана". Их эскорт включал секретарей, машинисток и советников, которых поселили в тщательно охраняемом коттедже на расстоянии семи миль.

Хотя было приложено немало усилий, чтобы сохранить встречу в тайне, информация все-таки просочилась. Лондонская пресса понеслась на север, но только для того, чтобы услышать: "люди нефти" собрались исключительно с целью немного пострелять куропаток и порыбачить. Но тогда зачем такая секретность? "Чтобы не спугнуть куропаток", - предположила "Дейли Экспресс". Больше не удалось выудить ни слова - даже из дворецкого. О чем могли говорить нефтяные мужи, бродя по окрестностям или сидя вечером за напитками и беседой? Две юные племянницы Детердинга, не интересующиеся спортом и уставшие от разговоров, лили патоку в постель Ридеманну и завязывали узлом его пижамы. Хладнокровный немец был взбешен. Что касается охоты, она была отвратительна, как говорил позднее Тигл.

Но это было не важно, поскольку не ради куропаток собрались "люди нефти". Они искали решение проблем избыточной добычи и избыточных запасов в своей бедствующей отрасли. Они думали о большем, чем просто очередное перемирие в нефтяных войнах. Бизнесмены размышляли об официальном договоре для Европы и Азии, который мог бы привнести порядок, поделить рынки, стабилизировать индустрию и защитить отрасль от рисков. В Экнекерри проходила мирная конференция.

Оставался год до краха фондового рынка и начала Великой депрессии, и два года до открытия Папаши Джойнера в Восточном Техасе. Но нефть уже текла широким потоком из Соединенных Штатов, Венесуэлы, Румынии и Советского Союза, заливая мировой рынок, обрушивая цены. Реки русской нефти, в частности, вынесли "людей нефти" прямо в Экнекерри. Ценовая война, развязанная Детердингом против "Стандард ойл оф Нью-Йорк" в связи с ее закупками русской нефти, охватила многие рынки по всему миру. Битва вышла из-под контроля и привела к обрушиванию цен, ни одна из нефтяных компаний не могла чувствовать себя уверенно.

Экнекерри был велением времени. На повестке дня в Европе и Соединенных Штатах стояли промышленная рационализация, эффективность и ограничение дублирования. Слияния, сотрудничество, картели, торговые соглашения и ассоциации представляли собой различные инструменты достижения этих целей. Они сформировали структуру международного бизнеса в двадцатые и, еще в большей степени, в тридцатые годы, с приходом Депрессии. "Эффективное" сотрудничество было призвано сохранять прибыли и контролировать цены. Как во времена Джона Д. Рокфеллера и Генри Флеглера, "необузданная конкуренция" представляла собой опасность. Ее необходимо было побороть. Но теперь уже не было возможности устранить коммерческое соперничество путем тотального контроля, всеобщей монополии. Ни одна из фирм не была достаточно сильной, чтобы "оседлать" другие. Не позволяли этого сделать и политические реалии. Таким образом, "люди нефти" в Экнекерри стремились скорее к соглашению, чем к завоеванию.

РУКА БРИТАНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Встреча в Экнекерри касалась не только нефтяных компаний. За сценой, вне поля зрения большинства наблюдателей, британское правительство подталкивало компании к сотрудничеству, преследуя свои собственные экономические и политические цели.

В точке пересечения всех этих разнообразных интересов находился сэр Джон Кэдмен, преемник Чарльза Гринуэя на посту председателя "Англо-персидской компании". К1928 году Кэдмен находился на пике своей влиятельности. Он, работая на том же уровне, что и Тигл с Детердингом, пользовался беспрецедентным доверием британского правительства. Выросший в семье горных инженеров, Кэдмен начал свою карьеру в качестве менеджера угольной шахты. Он был награжден за спасение шахтеров во время подземных катастроф. В положенное время он стал профессором горного дела в Бирмингемском университете, где потряс академический истеблишмент, предложив новый курс "нефтепромыслового дела". Курс оказался настолько новаторским, что оппоненты называли его "кричаще разрекламированным" и "тупиком" с "уродливым названием". К началу Первой мировой войны Кэдмен был одним из ведущих экспертов по нефтяным технологиям. Во время войны, будучи главой Нефтяной администрации, он продемонстрировал большие способности и в политике, и в управлении людьми. В 1921 году Кэдмен стал техническим советником в "Англо-персидской компании", а через шесть лет, будучи кандидатом от правительства, он стал председателем правления.

К этому времени нефтедобыча по всему миру росла. Общий ее объем в компании Кэдмена испытал четырехкратный рост. Нефть поступала, в том числе, из Персии и Ирака. "Необходимо создавать новые рынки", - категорично заявлял Кэдмен. Перед "Англо-персидской компанией" стоял выбор: бороться за новые рынки, неся в одиночку груз значительных инвестиций и неизбежной конкуренции, или создавать совместные предприятия с существующими компаниями, деля таким образом рынки с ними.

Кэдмен, выбрав второй путь, договаривался об объединении с "Шелл" на индийских рынках. Другим его партнером стала "Берма ойл", оказавшаяся крупнейшим акционером "Англо-персидской компании" после британского правительства. Здесь была Африка, где "Англо-персидская компания" и "Ройял Датч/Шелл" планировали создать "альянс", в котором они поделили бы рынки "пятьдесят на пятьдесят". Для того, чтобы реализовать этот проект, "Англо-персидская компания" обратилась в начале 1928 года за разрешением к своему крупнейшему акционеру -правительству Великобритании. Что касается правительства, оно вовсе не было уверено, что одобрит эту сделку. Адмиралтейство выразило свое обычное беспокойство: "Англо-персидская компания" будет поглощена "Шелл", которая пойдет против основных принципов политики правительства. Министерство иностранных дел и Казначейство опасались восстановить против Англии Соединенные Штаты. Их беспокоило, что предложенная комбинация могла бы дать повод США -"при нынешнем раздражительном состоянии американского общественного мнения" - выдвинуть обвинение в том, что две компании ведут "войну" против американских интересов, которые представляет компания "Стандард ойл". Обвинение это легко могло распространиться на британское правительство в силу его владения наибольшей долей в "Англо-персидской компании". А это могло иметь весьма прискорбные политические последствия. Кроме прочего, возникающая при таком сценарии напряженность могла бы, по логике, заставить правительство продать долю в "Англо-персидской компании". Это стало бы катастрофой для королевского военно-морского флота и не слишком приятным событием для министерства финансов, привыкшего рассчитывать на привлекательные дивиденды компании.

И снова центральную роль сыграл Уинстон Черчилль, теперь уже в качестве министра финансов. Сначала он тоже сильно сомневался в предложенной африканской комбинации. По его словам, "момент, когда сэр Генри Детердинг находитсяв состоянии "войны" со "Стандард", кажется исключительно неподходящим для того, чтобы британское правительство было втянуто в драку". Однако в ходе дальнейших размышлений над вопросом он пришел к выводу, что африканский проект мог бы стать наилучшей политикой - притом самой дешевой. "Альтернатива предложенному рабочему соглашению - необходимость борьбы "Англо-персидской компании" за рынок в Африке", - сообщал он Комитету имперской обороны. Это потребовало бы значительно больше денег и означало, что Черчиллю - как представителю правительства Его Величества, крупнейшего акционера - пришлось бы добиваться согласия парламента. Ему уже случалось делать это в 1914 году, тогда он убедил приобрести долю в "Англо-персидской компании". Он не хотел снова попадать в подобную ситуацию, тем более что обсуждение грозило оказаться более острым. Прямые интересы британского правительства в нефтяных вопросах лучше всего защищать подспудно.

Итак, правительство поддержало усилия Кэдмена в создании "африканского альянса" с "Шелл". Общая позиция правительства была отражена в совместном меморандуме Казначейства и Адмиралтейства, который вышел в феврале 1928 года. "Такая политика в долгосрочной перспективе будет лучше соответствовать интересам покупателя, чем ожесточенная конкуренция, - говорилось в меморандуме, - Соглашение могло бы принести дополнительные выгоды". Оно могло бы стать примером для "подобных альянсов в других местах". Особенно для "Стандард ойл оф Нью-Джерси".

Последнее положение соответствовало наиболее важным планам правительства. Оно выдало "Англо-персидской компании" мандат на переговоры со "Стандард ойл" и на заключение подобных рыночных соглашений с американцами, чтобы "успокоить их ревность и показать, что мы не настроены драться". Дело в том, что, не будучи, в отличие от Америки, связанным антитрестовской традицией, правительство Великобритании было заинтересовано в объединении. Один британский чиновник писал в то время: "Наш богатый опыт показывает, что объединение нефтяных интересов не наносило ущерба покупателю".

Кэдмен, являясь теперь представителем политики правительства, добивался соглашения с американскими компаниями. Сразу после заключения "африканской" сделки с "Шелл" он написал Тиглу письмо с предложением создать "небольшую "клиринговую палату" по вопросам высокой политики" для их компаний и "Ройял Датч/Шелл". Указанные выше события, побудили Детер-динга пригласить Тигла, Кедмена и прочих составить ему в августе 1928 года-компанию, немного поохотиться и порыбачить в замке Экнекерри на Шотландском нагорье.

"ПРОБЛЕМА НЕФТЯНОЙ ИНДУСТРИИ"

Результатом двухнедельных переговоров, проходивших на берегах реки Эр-кэйг, явился семнадцатистраничный документ - согласованный, но не подписанный. Он назывался "Ассоциация объединенных запасов ", но стал более известен как "Экнекерри", или "Соглашение "Как есть". В документе обобщалась "проблема нефтяной индустрии" - перепроизводство, породившее "скорее деструктивную, чем конструктивную конкуренцию, которая привела к росту эксплуатационных затрат... Если мы признаем этот факт, необходимо осуществ лять экономию, прекратить напрасные растраты, уменьшить дорогостоящее дублирование мощностей".

Сердцевиной документа было описание принципа "Как есть": каждой компании отводилась квота на различных рынках - процентная доля суммарных продаж, основанная на доле компании в 1928 году. Компания имела право увеличить объемы, только если возрастал общий спрос, но ее процентная доля должна была оставаться прежней. При таких условиях компании должны были добиваться сокращения затрат, заключать соглашения о совместном использовании имеющихся мощностей и соблюдать осторожность при постройке новых. Для повышения эффективности поставки на рынки предполагалось осуществлять из географически близких источников. Это позволило бы получать дополнительные прибыли, поскольку цена рассчитывалась бы по традиционной формуле (цена на побережье Персидского залива плюс стоимость доставки) даже в том случае, если бы нефть шла из более близкого источника. Это условие было основным, поскольку обеспечивало единообразное формирование цены, и участники соглашения "Как есть" могли не испытывать беспокойства по поводу угрозы ценовых войн и ценовой конкуренции со стороны других участников.

Через несколько месяцев лидеры отрасли договорились и о контроле над нефтедобычей. Участники системы Экнекерри могли выходить за рамки объемов, предписываемых их рыночными квотами, но только до тех пор, пока излишки продавались другим членам пула. Для реализации соглашения "ассоциация", управлявшаяся представителями компаний (по одному от каждой), должна была проводить необходимый статистический анализ спроса и транспортировки, а также распределять текущие квоты.

Однако оставался еще один важный участник торговли нефтью в Европе, не участвовавший в соглашении, - Советский Союз. Ясно было, что для сохранения шансов на успех его следовало привлечь в соглашение "Как есть", поскольку к 1928 году советская компания "Российские нефтепродукты" занимала четвертое место по объему поставок в Соединенное Королевство. СССР восстановил довоенный уровень добычи, и нефть стала крупнейшим источником твердой валюты для Советского Союза. Учитывая нелюбовь Детердинга и Тигла к Советам, следовало считать отличным результатом уже то, что крупнейшие компании в феврале 1929 года достигли с русскими взаимопонимания, гарантировав СССР долю британского рынка. После решения вопроса с Советским Союзом осталось только одно значительное исключение из этого "приятельского" дележа мировых нефтяных рынков, но весьма крупное: соглашение полностью исключало внутренний рынок США из-за американских антитрестовских законов4.

Соглашение "Экнекерри", достигнутое среди уединенных красот Шотландского нагорья, напоминало о событиях, происходивших на границе двух веков. Тогда Рокфеллер и Арчбольд, Детердинг и Сэмюель, Нобели и Ротшильды прилагали все силы, чтобы прийти к большому согласию на мировом рынке нефти, но попытка сорвалась. И снова нефтяные компании не достигли в реализации нового соглашения большего успеха, чем сохранение встречи в тайне. Осталось достаточно игроков, которые в соглашении не участвовали и были готовы без малейших колебаний "пощипать" рыночные доли крупных компаний. На самом деле соглашение было выгодно тем, кто в него не вошел: они могли установить цену чуть ниже, чем крупные компании, и отобрать у них часть рынка. Даже если бы членысоглашения ответили жесткой ценовой политикой на данном рынке, меньшие компании могли перейти на другой.

Особенно важно было поставить под контроль американский экспорт, составлявший по объему до трети общего потребления нефти за пределами Соединенных Штатов. Поэтому сразу по возвращении Тигла из Экнекерри группа из семнадцати американских компаний сформировала Экспортную нефтяную ассоциацию, чтобы совместно управлять нефтяным экспортом и распределять между собой квоты. Участники ее действовали в соответствии с американским Актом Уэбба - Померена 1918 года, позволявшего компаниям США делать за границей то, что антитрестовские законы не позволяли дома - объединяться. Однако переговоры ассоциации с "Европейской группой" не имели успеха. Помешал вопрос о распределении добычи между американскими и европейскими компаниями. Кроме того, ассоциация никогда не достигала "критической массы" - она контролировала самое большее 45 процентов американского экспорта. К тому же семнадцать компаний - это слишком много, чтобы достигнуть соглашения по ценам и квотам. Провал попытки создания в США экспортного картеля в дальнейшем свел на нет предпринятые в Экнекерри усилия.

Слишком много нефтедобывающих компаний по всему миру осталось за рамками соглашения "Как есть". "Цифры, которые были перед нами, - писал Тиглу Дж. Б. Кесслер, директор "Ройял Датч/Шелл", - свидетельствовали, что большая часть потенциальной мировой добычи принадлежала предприятиям, которые не контролировали ни вы, ни мы, ни кто-либо из других крупных нефтяных компаний. Из этого следовало, что нынешний баланс в мировой нефтедобыче, вероятно, не может поддерживаться только лишь нашими с вами усилиями". Подтверждение прогноза Кесслера не заставило себя ждать. Открытия месторождений и добыча в США шагали к великому крес-чендо Восточного Техаса. Нефть шла на мировой рынок и из других источников, например, из Румынии. Соглашение "Экнекерри" было смыто потоком неконтролируемой добычи, и нефтяные компании снова начали атаковать чужие рынки.

РАЗЛАД ВНУТРИ "ЧАСТНЫХ ВЛАДЕНИЙ"

"Большая тройка" - "Джерси", "Шелл" и "Англо-персидская компания" - в 1930 году попробовала заново сформировать альянс, теперь уже в менее грандиозных масштабах. Компании провели ревизию идей соглашения "Как есть" и оформили новый Меморандум для европейских рынков. Вместо установления мирового порядка компаниям, работающим на различных рынках Европы, предстояло попытаться устроить "местные соглашения" по разделу рынка с "посторонними". И снова система оказалась в основном неэффективной ввиду постоянного роста объемов американской, российской и румынской нефти. В частности, Советский Союз, не задумываясь, "срезал" цены, когда видел возможность увеличить доходы. Ему были чужды нормальные коммерческие соображения. Кремль требовал от российских торговых организаций любой ценой добывать как можно больше иностранной валюты, чтобы платить за оборудование, необходимое России для индустриализации. Несмотря на постоянные попытки, достижение серьезного и продолжительного соглашения с русскими оказалось для компаний невозможным.

К 1931 году "Джерси" разочаровалась в глобальных союзах. "Ввиду краха Экспортной ассоциации необходимо расторгнуть наше соглашение "Как есть" с "Ройял Датч", - сказал своим коллегам Е. Дж. Сэдлер, руководитель работ по нефтедобыче "Джерси". - В настоящее время "Джерси" приносит значительные жертвы, защищая другие компании при неблагоприятных экономических условиях". Он предложил, чтобы "Джерси" оставила все усилия по сотрудничеству и вместо этого вступила в войну с группой "Шелл". "Сейчас наилучший момент для борьбы с "Ройял Датч", поскольку они очень уязвимы на Ближнем Востоке... Из этого региона мы никогда не получали доходов, поэтому ценовая война не будет стоить нам почти ничего". На не предвещавшей ничего хорошего встрече в марте 1932 года Детердинг и другие высшие руководители "Ройял Датч/ Шелл" ясно обрисовали серьезность мировой ситуации перед М. Уайлом, надзиравшим за долей Ротшильдов в компании. "Объемы продаж рухнули, - докладывал позднее Уайл барону Ротшильду. - Цены плохи везде, и деньги нигде не делаются, за исключением немногих мест".

В ноябре 1932 года сэр Джон Кэдмен обратился к Американскому нефтяному институту. Он посвятил свою речь достоинствам "сотрудничества" - "соответствующего, разумеется, законам каждой страны". Его замечания ясно опровергали широко распространенное мнение о том, что соглашения "Как есть" были секретными и неизвестными миру. Джон Кэдмен, председатель "Англо-персидской компании", стоял перед всеми членами Американского нефтяного института и заявлял, что "принципы "Как есть"... стали краеугольным камнем сотрудничества в международной нефтяной торговле за пределами Соединенных Штатов".

Кедмен предостерегал присутствующих: "На улице по-прежнему дождливо", и перед лицом катастрофы, которая надвигается в связи с Депрессией, компании не могут отказываться от попыток найти убежище от шторма и стабилизировать отрасль. Был предложен новый вариант толкования "Как есть" - тезисы Соглашения по дистрибуции, на которые "должны опираться те, кто формирует правила для местных картелей или местных соглашений". Вначале к "Тезисам" присоединились "Ройял Датч/Шелл", "Джерси", "Англо-персидская компания", "Сокони", "Галф", "Атлантическая компания", "Тексас" и "Синклер". Новое соглашение обеспечивалось двумя комитетами "Как есть" - одним в Нью-Йорке, ориентированным на поставки, другим в Лондоне, ориентированным на дистрибуцию. В Лондоне создали центральный секретариат "Как есть" для решения задач статистики и координации. Однако оставалось много поводов для трений, в том числе хроническое жульничество. Существовала и проблема "девственных" рынков - то есть таких, на которых участники раньше не торговали, но хотели бы туда войти6.

По мере углубления Великой Депрессии компании снова попытались усовершенствовать систему "Как есть", на этот раз предложив Проект меморандума принципов, которые предполагали более свободные соглашения о сотрудничестве. Тиски Депрессии были столь суровыми, что новый меморандум взывал к "экономии в конкурентных расходах". Экономия достигалась, наряду с уменьшением конкурентных различий между компаниями, путем урезания рекламных бюджетов. Под сокращение подпадали дорожные знаки и рекламные щиты, газетную рекламу предстояло "ограничить разумными пределами", "премии гонщикам" надлежало уменьшить либо вообще отменить. Выпуск маленьких рекламных штучек, столь дорогих сердцу водителей - зажигалок, ручек и календарей - предстояло резко сократить или вообще прекратить. Ничто не избегло урезания, даже числои тип вывесок на заправочных станциях надо было "стандартизировать для уменьшения необязательных расходов".

Подобные соглашения, независимо от степени их реальной эффективности, неизбежно приводили к спорам, вызывая бурную и повсеместную критику с одной стороны, и борьбу за свои права - с другой. Многие видели во всем этом доказательства гигантского заговора, направленного против покупателей. Существовало великое подозрение - создаются международные картели. И особенно, когда демонстрируется "товарищество" нефтяных гигантов. Эти соглашения не противоречили законам разных стран вне США. Напротив - и требования времени, и давление правительственной политики, и атмосфера бизнеса ставили в повестку дня сотрудничество и объединение в картели в той или иной форме.

В каждой компании, входившей в соглашение, высший менеджмент называл руководство других компаний "друзьями": "друзья в Лондоне говорят..." или "друзья еще не приняли решение". Однако это было "дружбой по работе", но не "нефтяным братством". Именно чувство отчаяния в условиях подавленной мировой экономики и стагнации спроса в некоторой степени объединили нефтяные компании. Они были непримиримыми конкурентами и никогда не забывали об этом. Совместные действия сопровождались повсеместным недоверием, осторожностью, глубоко укоренившимся соперничеством. Даже при обсуждении сотрудничества замышлялись новые нападения. Спустя всего несколько месяцев после Экнекерри "Шелл" вступила на рынок Восточного побережья США и принялась очень быстро расширять свой бизнес. "Джерси" охватило негодование. Один из ее руководителей назвал ход "Шелл" "направляемым только амбициями". Затем, в 1936 году, Генри Детердинг узнал, что "Джерси" обсуждает продажу всех своих мексиканских операций Уильяму Дэвису, независимому нефтянику, имевшему вложения и в США, и в Европе. Дэвис был одним из "вторичных" игроков, столь осложнивших реализацию соглашений "Как есть". "Мы вместе сопротивляемся деятельности Дэ-виса, - рассерженно писал Детердинг в "Джерси", - и, естественно, нелогично в разгар боевых действий продавать врагу необходимое снаряжение, которое поможет вести войну против нас". Обсуждая в 1930 году сотрудничество с "Шелл", "Джерси" одновременно серьезно обдумывала слияние своего зарубежного бизнеса с "Сокони", надеясь, что такая сделка поможет вернее одержать верх над "Шелл".

Конфликты возникали постоянно, причем чаще по поводу только что согласованного или согласуемого, чем по поводу прошлых договоренностей. Проект меморандума принципов гласил, что объемы торговли участников должны были проверяться внешними аудиторами. Это вызвало возмущение руководителя "Стандард-вакуум", совместного предприятия "Джерси" и "Сокони" в Азии. "Я и мои коллеги единодушно выступаем против этого, - говорил он в декабре 1934 года. - Дело не только в том, что мысль о допущении внешних аудиторов к нашим бухгалтерским книгам отвратительна в силу очевидных причин. Нам кажется, что соглашение "Как есть", ве