А) ВНЕШНЕТОРГОВЫЙ БАЛАНС

Теперь нам необходимо открыть двери и рассмотреть нашу экономику со стороны ее связей с более широкой хозяйственной системой.

По мере развития кейнсианской доктрины и особенно с тех пор, как она достигла своей вершины в "Общей теории занятости, процента и денег", стала ясной необходимость пересмотра в некоторых отношениях доктрины о торговом балансе. Правильно будет, по-моему, сказать, что классическая теория торгового баланса предполагала существование полной занятости. Когда пришло время практического обсуждения этого вопроса, то много говорилось о возможности безработицы на почве валютных ограничений, необходимость которых вызывалась состоянием внешней торговли. Между основным принципом и тем, что утверждалось во время практического обсуждения, существовало примерно такое же расхождение, как расхождение, имевшее место в эпоху до Викселя, между основной доктриной, трактовавшей процент как вознаграждение за сбережение, и тем, что утверждалось при обсуждении практических проблем, связанных с колебаниями рыночной нормы процента. Когда мне пришлось выпустить пересмотренное издание моего учебника "Мировая экономика", вышедшее в 1939 г., я решил основательно разобраться в этом вопросе. Думаю, что мне удалось кое-что сделать для систематического выяснения вопроса об отношении кейнсианской теории безработицы к теории торгового баланса. Я представил Кейнсу свои результаты в качестве попытки заполнить оставленный им важный пробел. Но он не дал им своей санкции. Он считал, что ему потребуется для их обдумывания некоторое время. С другой стороны, он не выдвинул против них никаких серьезных возражений.

Его истолкование торгового баланса в "Трактате о деньгах" было явным паллиативом. В этой работе внимание было сосредоточено на проблемах замкнутой хозяйственной системы, но вместе с тем он считал себя обязанным сказать что-нибудь по вопросу о внешней торговле. В результате он удовольствовался представлением активного баланса в форме "инвестиции", и эта форма инвестиции наряду с внутренней инвестицией образовала ту общую инвестицию, которую он использовал в своем знаменитом уравнении [I = S. —ред.]. Его "Общая теория" не продвинула намного вперед проблему внешней торговли, хотя ясно, что дальнейшее развитие его теории применительно к внутринациональному хозяйству требует подобного же развития ее применительно к внешней торговле.

Моя трактовка вопроса о торговом балансе шла по другим направлениям. Мне представлялось ясным, что объем фактического экспорта находится в такой же связи со склонностью к импорту, как объем внутренних капиталовложений — со склонностью к сбережениям. Правильное решение этой проблемы, как представляется, состоит в том, чтобы соединить склонность к сбережению и склонность к импорту и взять мультипликатор как обратную величину дроби, равной сумме двух дробей: сбереженной доли предельного дохода и той доли предельного дохода, которая израсходована на импорт. Таким образом, мультипликатор поставлен в связь со склонностью тратить доход на товары внутреннего производства. А раз так, то в качестве базы для мультипликатора надо брать не торговый баланс, а объем экспорта. Этим путем теория приводится в соответствие с учением Кейнса, в частности с его "Общей теорией" в отличие от "Трактата о деньгах". В последнем, как вы помните, важное значение придается излишку инвестиций над сбережением, тогда как в "Общей теории" упор делается на абсолютный объем инвестиций. Подобным же путем можно прийти к выводу, что не торговый баланс, а абсолютный объем экспорта имеет важное значение. Если мы имеем дело с балансами, то тогда неправомерно будет внутренние сбережения и инвестиции брать как величины ex-ante, а внешнеторговый баланс — как величину ex-post. (Я не представляю, как можно баланс рассматривать в качестве величины ex-ante.) Но если берут величины ex-post для того и другого, то здесь вообще никогда никакого баланса не получится, поскольку избыток инвестиций ex-post над сбережениями всегда равен избытку импорта над экспортом. В моей системе увеличение объема экспорта правильно считалось бы стимулирующим средством для обеспечения занятости даже в том случае, если в результате соответствующих реакций в сфере внутренних инвестиций никакого прибавления к торговому балансу не произойдет.

В моей системе торговый баланс определяется тем, насколько отношение объема экспорта к объему внутренних инвестиций оказывается больше или меньше отношения склонности импортировать (импорт представлен в данном случае как доля дохода) к склонности сберегать. По моему убеждению, нет a priori основания к тому, чтобы эти два отношения были непременно равны между собой и чтобы внешняя торговля всегда имела по этой причине нейтральный баланс. Постоянный пассивный баланс зависит, разумеется, от того, возможно ли достигнуть постоянного согласия зарубежных контрагентов финансировать его. Если такое согласие не предвидится, неизбежен кризис, в том числе для старого мира — кризис банковских учетных операций (мы еще не знаем, какую форму кризис должен принять в современном регулируемом мире). В результате инвестиции упадут. Этим был бы положен конец чрезмерному повышению одного отношения (склонности импортировать к склонности сберегать) над другим отношением (объема экспорта к объему внутренних инвестиций). В то же время ничто не могло бы подорвать активный баланс, кроме такого стечения обстоятельств, когда прогрессирующее накопление ликвидных активов, сопровождаемое понижением процентных ставок, способствовало бы увеличению объема внутренних инвестиций. Насколько в этом направлении будет создан достаточный стимул, это зависит от эластичности предельной производительности капитала. Таким образом, между природой экономических сил, действующих в странах-дебиторах и странах-кредиторах, существует, как представляется, асимметрия. Создается некоторое основание для общего мнения, что страны-кредиторы применяют во внешнеторговых делах метод удушения, если они не используют свое сальдо по торговому балансу для заграничных инвестиций (путем осуществления соответствующих планов капитального строительства). По этой причине я придаю большое значение тому пункту Бреттон-Вудского соглашения, который касается регулирования валютного дефицита, несмотря на возможные трудности его практического применения. Этот пункт предлагает испытанное средство против реального зла, борьба с которым имеет центральное значение для функционирования мирового хозяйства. Его достоинство заключается не только в том, что предполагаются мероприятия, которые должны быть проведены, когда валюта объявляется дефицитной. Более важно то обстоятельство, что ответственность возлагается на те страны, которые ее и должны нести, причем устанавливаются принудительные меры в форме угроз, соразмерных с потребной силой воздействия, как в отношении кредитующих стран, так и в отношении стран-должников, к которым они должны автоматически применяться в нужный момент.

Я в своем руководстве определенно указал, что весь этот анализ имел статический характер и должен будет подвергнуться пересмотру, если когда-либо будет разработана теория экономической динамики. Может возникнуть вопрос: как я вообще представляю себе возможным вести обсуждение предмета, пользуясь понятиями статического анализа, если сбережения и инвестиции являются столь осязательно динамическими понятиями? По-моему, это обсуждение можно считать не совсем лишенным смысла с таким же основанием, с каким мы не считаем лишенной смысла "Общую теорию", хотя в ней отсутствует теория динамики. Бессмыслица приобретает смысл (хотя анализ в этом случае ведется не вполне правильно) вследствие того, что мы продолжаем вести рассуждение, руководствуясь той основной предпосылкой, что предельная производительность капитала (которая регулирует размер инвестиций) представляет собой величину, данную извне, так сказать, дар божий, что она является основным условием, подобно вкусам и производительности, которое определяет значение зависимых переменных. Система мышления становится динамической, как только мы начинаем рассматривать график предельной производительности капитала не как нечто данное, а как функцию темпа экономического роста.

Я должен с некоторым сожалением сообщить, что, принимая во внимание внешнюю торговлю, нам придется основное уравнение написать в форме

GC = s – b,

где b есть сальдо торгового баланса, выраженное как доля дохода. Я говорю, что делаю это с сожалением, потому что испытываю естественное отвращение, прибегая к словам, которые могут служить оружием в руках презренных меркантилистов. Последние всегда готовы воспользоваться любым материалом и извратить его в угоду своим собственным интересам. Однако в конце концов правое дело может восторжествовать только на основе полного понимания вопроса. Так как форма выражения меня отталкивает, можно верить, что я рассматриваю ее с наибольшей критической резкостью. Я питаю доверие к ее точности, и тот факт, что избежать ее оказалось невозможным, усилил мое доверие к этому динамическому уравнению гак орудию мысли. Я подхожу к делу без предрассудков (или, может быть, имея предвзятости в другом отношении), и уравнение дает мне ответ, которому я не могу противоречить.

Мы можем далее написать

GwCr = s – b .

Для такой страны, в которой Gw стремится превысить Gn и где, следовательно, существует хроническая тенденция к депрессии, положительное значение b может считаться полезным. Оно явно имеет тенденцию уменьшать величину Gw и улучшать ее отношения к Gn. Это, вообще говоря, почти очевидное положение. Страна, в которой сбережение слишком велико по сравнению с возможностями ее дальнейшего развития, может поместить сбережения в заграничные инвестиции. Так стоит вопрос с точки зрения самой страны. Но в международной политике надо рассмотреть этот вопрос и с точки зрения других стран. Нужно заметить, что отсутствие экономического роста или недостаточный рост имеет такое же важное значение, как уровень дохода или сбережения при решении вопроса о том, полезно ли иметь активный торговый баланс.

Я боюсь поэтому, что не смогу присоединиться к тем, кто утверждает, что большой размер экспорта, и в частности несбалансированного экспорта, не имеет особого значения для США. Как раз этот несбалансированный экспорт и представляет особый интерес.

Некоторые экономисты склонны были называть действия американцев сумасбродными за их стремление форсировать экспорт в качестве средства обеспечения занятости. Эти экономисты исходили из того, что даже самый большой, какой только можно себе представить, объем американского экспорта всегда будет ничтожным по сравнению с размерами национального дохода Соединенных Штатов и потенциалом безработицы в этой стране, и потому экспорт не может для США явиться крупным фактором в обеспечении полной занятости. Такой взгляд означает полное игнорирование мультипликационного эффекта этого экспорта. По-моему, совершенно ясно, что мультипликационный эффект тем сильнее, чем шире масштаб его действия.

Сейчас нам нужно привести формулы, выражающие рост экспорта. Пусть eG представляет темп прироста экспорта и Е — его стоимость. Пусть, далее, hG представляет темп роста производства для внутреннего рынка и Н — стоимость этой продукции. Пусть, наконец, hGw, представляет гарантированный темп роста производства на внутренний рынок. Тогда

Если темп роста экспорта превышает темп роста производства для внутреннего рынка, то темп роста экспорта окажется выше общего темпа роста. Если темп роста экспорта превышает гарантированный темп роста производства для внутреннего рынка, то темп роста экспорта превысит общий гарантированный рост, а гарантированный темп роста производства для внутреннего рынка будет меньше общего гарантированного темпа роста. В этих условиях при постоянной склонности к импорту b будет с течением времени увеличиваться. Эта тенденция должна вызвать уменьшение гарантированного общего темпа роста, и если вначале гарантированная общая норма роста стоит выше естественного темпа роста, то в дальнейшем первый будет приведен к одному уровню с последним. Если при этих условиях темп роста экспорта продолжает превышать гарантированный темп общего роста, мы будем иметь тенденцию к инфляции. Тогда (и, как я опасаюсь, только тогда) мы сможем упрекать американцев за то, что их политика форсирования экспорта не приносит им пользы.

Интересно мимоходом отметить следующее. Если ограничить нашу проблему только рамками промышленного цикла, бегство нормы фактического роста вниз от нормы гарантированного роста и увеличение объема экспорта, взятое само по себе, несет с собой восстановительную тенденцию независимо от того, улучшается ли по этой причине торговый баланс или нет. В тех случаях, когда прирост экспорта стимулирует внутренние инвестиции, чистый результат может выразиться в получении менее благоприятного торгового баланса, но это обстоятельство вовсе не уменьшит восстановительного эффекта, вызванного ростом экспорта, а как раз наоборот.

Но если обратиться к проблемам длительного периода, к тому факту, что естественный темп не в состоянии подняться до высоты гарантированного темпа, то в этом случае в качестве корректива требуется улучшение торгового баланса. Таким образом, в связи с вопросом о циклической промышленной депрессии теория, изложенная в моей "Мировой экономике", правильно утверждает, что дело в объеме экспорта, а не в торговом балансе, теория же, изложенная в "Трактате" [Кейнса. — ред.], вводит в заблуждение. Но в связи с проблемой длительного периода теория "Трактата" оказывается на месте. Это — еще один пример того, что Кейнс обладал правильным чутьем, за которым не всегда поспевал необходимый для обоснования анализ. Никто не станет утверждать, что такой анализ можно найти в "Трактате".

Что должно определять темп роста экспорта? Здесь можно напомнить три руководящих принципа. Из них наиболее важное значение имеет темп роста экономики внешнего мира в целом. Если последний превосходит темп роста отечественной экономики, то при прочих равных условиях активный торговый баланс данной страны будет расти. Это наиболее легкий и естественный путь его роста. Стране достаточно удерживать для этой цели свою пропорциональную долю внешних рынков. Под этим углом зрения можно ожидать снижения активного торгового баланса США, что для них невыгодно. Борьба между США и остальным миром сопровождается взаимными упреками и обвинениями, причем США подвергаются нападкам за проявляемую ими тенденцию к резким срывам конъюнктуры, которые вызывают неблагоприятную реакцию во всем мире. Соединенные Штаты могут на это возразить, что именно в силу того, что остальной мир находится в состоянии относительного застоя, в США действует тенденция к периодическим кризисам. Все эти односторонние обвинения отличаются, несомненно, большой глупостью.

Затем нам необходимо иметь в виду нашего старого друга, которого никогда нельзя считать устаревшим и кем никогда не следует пренебрегать: мы говорим о законе сравнительных издержек. Если темп увеличения душевого выпуска продукции в тех отраслях, где страна обладает сравнительным преимуществом, превышает темп роста ее национального дохода, то темп роста ее экспорта будет стремиться превысить ее общий темп роста и торговый баланс будет иметь тенденцию увеличиваться. Это, несомненно, был господствующий фактор развития торговли Великобритании во времена, последовавшие за промышленной революцией. Для роста внешнеторгового баланса страны недостаточно, чтобы она была более развита, чем другие страны, наоборот, то обстоятельство, что она прогрессивнее, само по себе будет действовать в сторону уменьшения сальдо ее торгового баланса. Она должна быть более прогрессивной в тех областях, где ей уже принадлежало ведущее положение по сравнению с ее местом в других областях экономики.

Наконец, надо учесть отношение между темпом роста вознаграждения (выраженного в товарах) факторов производства, не оплачиваемых прибылью, и темпом роста выпуска продукции на душу населения. Если отношение между ними равно единице, то этот детерминант будет нейтральным и темп роста торгового баланса будет управляться только двумя другими факторами. Если отношение меньше единицы, сальдо торгового баланса будет иметь тенденцию расти, подчиняясь условию, при котором рост не должен отклонять гарантированную норму роста хозяйства ниже естественной нормы роста.

Понимание изложенного облегчается, если обратиться к статическому анализу. Если обусловленные договором вознаграждения факторов (не оплачиваемых прибылью) установлены на слишком высоком уровне, в стране будет безработица. Число видов продукции, в производстве которых ее издержки позволяют ей предлагать свои товары по конкурентным ценам за границей, ограничивается, а число видов продукции, по которым она должна уступать отечественный рынок или часть его иностранцам, увеличивается. Закон сравнительных издержек продолжает действовать, но перечень товаров, которые можно предлагать с коммерческой выгодой, сокращается. Хотя перечень тех товаров, которые можно приобретать за границей с коммерческой выгодой, и возрастает соответственно, но ввиду низкой занятости (и дохода) объем этих покупок будет ограничен ровно настолько, чтобы противостоять расширению их перечня, — и здесь равновесие установится при низком уровне торговли и занятости. Согласно прежним взглядам, это не было бы положением равновесия, так как золото стало бы отливать или понижение внешневалютных курсов понизило бы вознаграждение факторов производства в золотом исчислении. Но сейчас мы отбрасываем это замечание. Теория Кейнса, по которой равновесие при безработице может сохранить устойчивость при известных условиях, относящихся к инвестиционным возможностям и сбережениям, была расширена в моей книге "Мировая экономика", с тем чтобы аргументацию этой теории можно было применить к безработице, вызванной чрезмерно высокой нормой вознаграждения факторов сравнительно с состоянием внешней торговли.

Если бы вознаграждение было ниже, занятость увеличилась бы, а при достаточно низком вознаграждении имела бы место "полная занятость"; при еще более низком (как, скажем, в Японии) вознаграждении занятость больше не могла бы увеличиться, но имело бы место разбухание прибыли. Понижение заработной платы во всех профессиях ниже уровня, соответствующего "полной занятости", не вызвало бы дальнейшей тенденции к поощрению экспорта; поскольку имело бы место разбухание прибыли, экспорт должен был бы ограничиться кругом товаров, обусловленным законом сравнительных издержек, поскольку для остальных отраслей было бы возможно обеспечить еще более высокие прибыли, продавая их продукцию на внутреннем рынке.

Эти статические принципы имеют свои аналогии в динамике. Если вознаграждения факторов, вообще говоря, не увеличиваются так быстро, как выпуск продукции на душу, то по этой причине должен расширяться круг товаров, которые можно сбывать на внешнем рынке с коммерческой выгодой: экспорт будет стремиться расти быстрее национального дохода, и в связи с этим же будет расти и активность торгового баланса. Но, как и в статическом анализе, здесь имеется ограничивающее условие. Когда торговый баланс растет, то, как видно из уравнений, гарантированный темп роста хозяйства пойдет вниз; если он будет оттянут ниже естественного темпа роста, создается хроническая тенденция к инфляции, а последняя, исходя из принципа, подобного принципу статического анализа, должна ограничить рост экспорта и воспрепятствовать дальнейшему росту активности торгового баланса. Таким образом, темп роста производственного потенциала страны оказывает решающее воздействие на ограничение роста ее активного торгового баланса.

Те, кто опасается возрастающего наплыва американских товаров, затопляющих мировые рынки, должны упорядочить свои суждения, используя указанные выше принципы. Если США будут и дальше оставаться более прогрессивной страной, чем остальные, то это само по себе будет силой, стремящейся уменьшить ее активный торговый баланс. Ее импорт будет возрастать быстрее экспорта. Остальные две силы могут повысить их активный баланс лишь в той мере, в какой их воздействие перевесит влияние главной силы. В какой мере увеличение эффективности производства экспортных товаров в США может превзойти общий рост эффективности производства в этой стране? И насколько отстанет средний прирост реального вознаграждения факторов, не оплачиваемых прибылью, от среднего увеличения душевого выпуска?

Американские власти в порядке осуществления своего плана полной занятости могут, конечно, попытаться преодолеть естественные препятствия на пути достижения достаточно большого излишка экспорта над импортом при помощи специальных экспортных субсидий. Что коммерческие круги субсидируют экспорт посредством соответствующего распределения накладных расходов — это, разумеется, достаточно известно. Однако чтобы таким путем достигнуть более высокого темпа увеличения экспорта, чем это обусловливается естественными силами, потребуется, вероятно, с течением времени прогрессивно увеличивать субсидии. Если мы считаем опасными для себя такие незаконные приемы форсирования экспорта со стороны американцев, нам придется пойти па соглашение с целью ограничить сферу применения правительственных субсидий. Это фактически явится еще одним основанием для срочного обращения к международным правилам добрососедских отношений, предусмотренным в статье 7 "Договора о взаимной помощи" и выдвинутым во время недавних обсуждений этого вопроса. Но этим мы, несомненно, лишим самих себя возможности пользоваться оружием экспортных субсидий. Между тем может казаться, что требования нынешней обстановки с абсолютной необходимостью заставят нас прибегнуть к этому оружию. Мы не должны позволить себе впадать в панику по поводу нынешней ситуации. В этой связи я утверждаю, что либо наш торговый баланс придет в нормальное положение (вопреки тому, что непосредственные признаки говорят об обратном), либо, если нормальное положение не будет достигнуто; наши хозяйственные проблемы вызовут необходимость гораздо более радикальных мер лечения, чем простое установление экспортных субсидий. Субсидирование экспорта может принести прямой вред, отодвигая необходимость такого радикального пересмотра.

Если взять продолжительный период, то с точки зрения полной занятости — а эта точка зрения имеет, по-видимому, преобладающее влияние на политику — совершенно ясно, что мы испытываем гораздо менее острую потребность в высоком темпе роста экспорта, чем американцы. Отсюда следует, что при допущении субсидий у американцев должна существовать более сильная тенденция субсидировать свой экспорт, чем у нас, если оставить в стороне простое соперничество в этом деле. С нашей точки зрения, безусловно, лучше будет поставить вне закона всякое соперничество в предоставлении экспортных субсидий.

Каковы же, спрашивается, виды на экспорт у Великобритании в свете этого анализа? К сожалению, эта проблема, как ни велико ее значение для нас, не связана с анализом общих долговременных тенденций; перед Великобританией стоит проблема большого единовременного (once-over) изменения уровня нашего экспорта. Но мы должны предостеречь от двусмысленного значения термина "единовременный". Мы требуем единовременного, осуществляемого в широких размерах изменения годового уровня нашего экспорта, и это, разумеется, не может быть достигнуто простым единовременным предъявлением со стороны других стран спроса на ряд наших товаров в порядке восстановления запасов. Подобное рассмотрение вопросов, как можно достигнуть такого единовременного изменения без серьезного единовременного ухудшения жизненного уровня, слишком отвлекло бы меня от предмета [Это прекрасно сделано Мак-Дуголлом в статье, напечатанной в 'Economic Journal" (1947. March).]. Я ограничусь указанием, что широкое движение в пользу установления большей свободы торговли имело бы здесь важнейшее значение.

С точки зрения длительных тенденций интересам Великобритании наиболее соответствует, вероятно, в известной мере активный торговый баланс. При росте населения во всем остальном мире ее стационарное население представляет фактор, действующий в обратном направлении по сравнению с другим фактором, а именно превосходством в производстве продукции на душу населения: стационарное население облегчает решение задачи увеличения активного торгового баланса Великобритании. Ожидаемый рост эффективности в мировом хозяйстве, если он последует в результате осуществления международных планов, будет действовать в отношении Великобритании в двух противоположных направлениях: расширение рынков должно способствовать повышению ее экспорта, но рост эффективности в обрабатывающей промышленности может вести к сокращению тех доходов, которые выпадали на долю Великобритании вследствие действия закона сравнительных издержек.

Обратимся теперь к картине мирового положения и поставим вопрос, будет ли в масштабе мирового хозяйства в целом гарантированная норма роста больше естественной нормы или она будет меньше.

Здесь было бы опрометчиво слепо держаться догмы. Межвоенные депрессии свидетельствуют, что гарантированный темп роста был слишком высок. Конечно, во многих частях мира сбережения, к несчастью, отсутствовали, но не было также и улучшения производства. Может сложиться положение, когда при излишке сбережений в одной части мира имеет место недостаточный рост в другой части, обусловленный исключительно отсутствием капитала. В итоге мы получаем не обстановку с депрессией в странах с чрезмерными сбережениями и тенденцией к инфляции в остальных, а только обстановку стагнации в последних. Оживление международного движения капитала может способствовать увеличению естественного темпа роста. Предполагается при этом, что международное движение капитала будет сопровождаться международным движением в области передачи производственных секретов и знаний (know how).

Уместно перечислить общеизвестные трудности, противодействующие широкому международному движению. Прежде всего — и это, по-видимому, наиболее важное обстоятельство — существуют громадные районы, к которым все еще следует применять старый классический анализ, районы, где рост населения наталкивается на ограниченность средств существования. Оплодотворите их новым капиталом — и это только приведет там к росту населения [В вопросе о факторах, определяющих динамику народонаселения в слаборазвитых странах, Харрод стоит на мальтузианских позициях. — ред.]. Если бы эти районы были в настоящее время относительно недонаселены, то в надежде на успех можно было бы добиваться временного опережения роста производства над ростом населения, как это имело место в более развитых районах. Таким путем можно было бы улучшить жизненный уровень в этих районах, что оказало бы воздействие на нормы рождаемости. Но что влечет с собой временной лаг? Если он влечет нечто похожее на то, что имело место в прошлом столетии в Западной Европе, то рост населения будет фатально велик, — при этом следует учесть, что эти отсталые районы уже находятся в состоянии перенаселенности. Не следует ли отсюда заключить, что решение проблемы рождаемости является предварительным условием осуществления действительно больших капиталовложений в этих районах?

Во-вторых, возникает политический вопрос о том, насколько желательно увеличение финансовой зависимости определенных частей мира от одной или двух богатых стран. Здесь может помочь Международный банк [ Международный банк реконструкции и Международный валютный фонд — специализированные организации ООН, учрежденные в 1947 г. под непосредственным воздействием США. Уставы Банка и Фонда были обсуждены и одобрены на международной финансовой конференции в Бреттон-Вудсе (США) в 1944 г.], но не только в том случае, если он будет международным не по названию, а на деле — однако возможно ли это? Безусловно, для Великобритании было бы очень важно взять на себя руководящую роль в этом банке — несмотря на недостаток у нее непосредственных возможностей делать большие взносы в его ресурсы, — если бы только у этой страны имелось желание принять на себя международную экономическую ответственность. Но как можно, спрашивается, пойти на это, если дела в ее собственном доме находятся в таком расстройстве? Вот в чем несчастье. Во всяком случае, вопрос имеет две стороны. Быть может, если бы Великобритания обратила более серьезное внимание на долговременные международные проблемы, это заставило бы ее продумать свои внутренние проблемы в направлении, способствующем их лучшему разрешению.

В-третьих, с этим политическим вопросом связан риск невыполнения принятых обязательств. Сам по себе, как мне кажется, этот риск находится в зависимости от того, насколько продвинется вперед дело международной сплоченности в результате расширения торговли и успешной работы объединенных международных учреждений, или от того, как долго мы будем цепляться за точку зрения автаркии.

Наконец, существует еще проблема погашения займов. Следует согласиться, что с точки зрения длительной перспективы США придется решать свою собственную проблему средствами, отличными от постоянного увеличения своего положительного внешнеторгового баланса. Это возвращает нас к главному вопросу. Каково должно быть действительное решение вопроса при наличии у гарантированного темпа роста упорной тенденции превышать естественный темп как в масштабе отдельной страны, так и в масштабе всей мировой системы?

Прежде чем сделать наши заключительные замечания по этой проблеме, нам нужно вернуться к проблеме короткого периода, в частности к промышленному циклу.

Б) ПРОТИВОЦИКЛИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА

Нашими предыдущими рассуждениями мы заложили достаточные основы для рассмотрения проблем, связанных с промышленным циклом.

1. Первой и главнейшей из них является неустойчивость любой из возможных линий непрерывного развития, как это выявлено нашими основными уравнениями. Так как общий размер выпуска продукции является результатом множества индивидуальных решений, значительная доля которых базируется на неопределенных данных, мы едва ли можем ожидать от него совпадения с уровнем, которого требует устойчивая линия развития. Мы, однако, видели, что отклонения от этой линии в ту или иную сторону заводят производство в такую область, где оно вынуждено все больше и больше удаляться от указанной линии. Было бы неправильно считать, что перед нами — законченная теория промышленного цикла. Указанные отклонения определяют только рамки, внутри которых надо построить развитую теорию цикла.

2. Если бы даже основные условия были, вообще говоря, подвержены только устойчивым длительным изменениям, то отклонения от устойчивой линии и следующие за этим большие движения в сторону от нее должны были бы происходить в результате небольших ошибок в расчетах. Но указанные основные условия не имеют, по-видимому, устойчивого характера. Изобретения, например, зависят от своенравной природы гения. Время от времени мы получаем урожай изобретений, сберегающих труд в большей мере, чем капитал. Если они появляются, например, в такое время, когда система устойчиво развивалась по линии гарантированного роста, они будут толкать вниз значение Gw,. По всей вероятности, G не сразу приспособится к этому положению. Здесь есть аналогия с идеей Викселя о расхождении между фактической и естественной нормой процента, которое чаще всего вызывается изменениями первой, а не ошибочными попытками банкиров изменить последнюю, причем банки, по мнению Викселя, продолжают действовать по-прежнему под влиянием vis inertiae [Силы инерции (лат.). — Прим. ред.]. Согласно моей вышеприведенной формулировке, добавочная затрата капитала, вызванная характером сберегающих труд изобретений, должна войти в состав d в правой стороне уравнения. Если внести некоторые поправки в определения, то эту добавочную затрату можно было бы альтернативно включить в Сr, тем самым увеличив его. В обоих случаях результат для Gw будет один и тот же, а именно уменьшение, что поставит его ниже уровня фактического темпа роста. И, таким образом, мы попадаем в порочную спираль экспансии.

3. Мы уже указывали, что, преследуя цель достигнуть устойчивого снижения нормы процента на протяжении длительного периода, мы на практике набиваем себе шишки, и это, по-видимому, имеет такие же последствия, какие приносят другие внешние толчки, отклоняющие движение экономики в сторону от устойчивой линии развития.

4. Хотя я и не занимался этими вопросами, но для меня было несомненно, что наши специалисты по лагам справедливо полагали, что различные типы лагов, неразрывно связанные с такой системой, где решения основываются на несовершенных данных и до известной степени на эмпирическом опыте, дают, по-видимому, начало циклу.

5. Не следует третировать как vieux jeux [Здесь — устаревшие (фр.)- — Прим. ред.] некоторые теории, утверждающие, что однажды возникшее движение приобретает нарастающий характер. Я имею в виду теории из области денежного обращения и психологии. Они все еще играют определенную роль.

В чем состоят средства лечения? По-моему, мы находимся теперь в положении людей, которые зарегистрировали отрицательное явление большой важности и ждут, чтобы оно подтвердилось. Совершенно ясно, что колебания процентной ставки не займут большого места в арсенале наших противоциклических средств. Это определенно вытекает из аргументации настоящих лекций и подразумевается, по-моему, во многих современных работах. И на деле от этого оружия отказались еще 15 лет назад. Люди практики имеют основание сказать, что экономисты несколько опоздали со своими открытиями.

Однако в ходе дискуссии о противоциклической политике внимание ряда поколений было сосредоточено именно на вопросах регулирования нормы процента. Изложенное здесь заключение, если я вправе предполагать, что это — последнее заключение, означает глубокий переворот в данной области. Поэтому вопрос стоит того, чтобы рассмотреть его подробнее. Отбрасывая лекарство учетной ставки или отодвигая его в разряд средств второстепенного значения, я выступаю против лекарства денежной политики только в той форме, в какой оно предлагалось по традиции. Возможно, что все еще останется место для применения лекарства денежного характера другого рода, о котором я собираюсь кое-что сказать. Возможно также, что политика в области процента по краткосрочным ссудам еще сыграет некоторую полезную подчиненную роль, например, в качестве средства прекращения спекуляции, если только наша политика в отношении процента по долгосрочным ссудам позволит допустить такие вольности в отношении краткосрочного процента. Этого может и не быть.

Великим защитником политики манипулирования краткосрочным процентом долгое время был Хоутри. Его перо убедительно, его взгляды конструктивны, и их можно было бы приветствовать, если бы только мы могли в них верить. Достаточно известно, что краткосрочный процент был наиболее мощным фактором в банковской истории Великобритании. Краткосрочный платежный баланс был той областью, где настоятельнее всего ощущалась потребность в его использовании и где его быстрое воздействие имело несомненное и решающее значение. В этом смысле действенность регулирования краткосрочного процента не вызывает споров. Краткосрочный процент использовали также в качестве орудия прекращения бума в его высшей стадии. Но такое прекращение весьма отличается от обуздания бума или ослабления рецессии на их начальных стадиях. Краткосрочный процент оказывает также воздействие благодаря его влиянию на долгосрочный процент и на психологию. Это опять-таки другой вопрос. Предположение, которое мы теперь рассматриваем, характерное для Хоутри, состоит в том, что варьирование краткосрочного процента имеет тенденцию прямо воздействовать на объем хозяйственной активности, увеличивая или снижая прибыльность накопления добавочных запасов (сырья и полуфабрикатов). Хор торговцев, биржевиков и промышленников давал в этом отношении отрицательное свидетельство. Среди людей практики нельзя найти ни одного сторонника Хоутри. Теоретику остается только поставить точку над I. Он может доказывать, что там, где дело идет об однородных товарах, являющихся предметом более или менее организованной торговли, риск колебания цен в пределах короткого периода очень велик в сравнении с возможными колебаниями процента по краткосрочным ссудам за тот же период; колебания процента, например, могут составлять за год одну четвертую колебаний цены.

Спекулянт, промышленник или торговец, который пытается держать у себя добавочные запасы, превышающие его нормальные потребности, дерзко противопоставляет свои взгляды мнению рынка. Там, где риск, связанный с подобным образом действий, столь велик, он предпочитает прочно держаться своего мнения в предвкушении крупной прибыли. Связывая себя таким решением, со всеми вытекающими из него последствиями, он не стал бы считаться с выигрышем или потерей в полпроцента по полученному кредиту. Там, где товары менее стандартизованы и в большей мере могут быть отнесены к готовой продукции, они сразу подвергаются опасности выйти из моды и устареть. Значителен к тому же и риск хранения чрезмерных запасов. Но нельзя также допускать и уменьшения запасов, доводя их до уровня ниже нормального. В обычные времена в отличие от нашего времени торговец или промышленник, который не может выполнить заказ своего клиента на продукцию, в производстве которой он специализировался, ввиду отсутствия у него подходящего материала, выглядел бы просто глупцом и нес бы добровольные убытки. Едва ли бы он стал нести такой риск ради какого-нибудь полпроцента.

Что можно сказать о норме процента по долгосрочным ссудам? Тут есть два пункта, из которых я отвожу более важное место второму. Выражались сомнения относительно эластичности спроса на капитал. По этому вопросу я могу указать на изящную статью Шейкла в мартовском номере "Экономик джорнэл" за 1946 г. [Economic Journal. 1946. March.] Не буду повторять его аргументацию. Вероятно, что это один из тех случаев, когда спрос (а может быть, и предложение) довольно медленно реагирует на изменение цен, и если мы проследим рост спроса на долгосрочный капитал в течение десятилетия, следующего за некоторым уменьшением нормы процента по долгосрочным ссудам, то можем обнаружить значительно более сильную реакцию, чем та, которую мы можем выявить, ограничиваясь наблюдением за ходом дел только в течение ближайших нескольких месяцев. Мне придется вернуться к этому пункту в заключительной части, когда я вновь обращусь к проблеме длительного периода. Однако это не поможет нам в решении проблемы промышленного цикла. Ведь здесь нам нужно установить способность к реагированию предпочтительно в рамках нескольких месяцев, в самом крайнем случае — в пределах одного или двух лет. Реакция более продолжительного порядка нас не устраивает. Хотя не следует руководствоваться догмой, я склонен придавать больше веса взглядам тех, кто заверяет нас, что нельзя ждать большого роста капиталовложений непосредственно после изменения процентной ставки по долгосрочным ссудам.

Более важное соображение относительно долгосрочного процента состоит в том, что мы никоим образом не можем заставить этот процент совершать значительные колебания вверх и вниз в границах цикла. Такая политика в случае ее декларирования сразу должна потерпеть крах. Кто станет регистрировать котировки государственных ценных бумаг по курсу 150, если всем известно намерение финансовых органов понизить их курс в пределах периода промышленного цикла до 100? Можно говорить о политике, которая ставит задачу изменения в пределах дробной части 1 %, и таковы были все виды изменений, которые имели место в прошлом. Но явно немыслимо рассчитывать на то, что удастся доказать, будто планы в отношении долгосрочных капиталовложений способны так быстро реагировать на столь мелкие изменения. О более крупных изменениях вообще нет речи. Если не считать военного времени, то одно эффективное изменение процентной ставки имело место в 1932 г. и было проведено Чемберленом, но оно основывалось тогда на всеобщем убеждении, что после трех бесприбыльных для промышленности лет созрело время возврата — заметь