В начале мая в одной из влиятельнейших газет — «MegaMoney» появилась крупная, на четверть полосы статья. Известный экономический обозреватель и поклонник Рональда Тревиса Кристофер Блант догадался (или же ему подсказали) проделать простейшую вещь: он взял балансы второго уровня, публикуемые в обязательном порядке крупными банками, и суммировал кредиты, предоставленные империи Великого Света.

В результате у него получилось, что в этом году Вея должна будет выплатить по всем видам внешнего и внутреннего долга около ста сорока миллиардов денаров, при том что налогов в этом году она соберет на сто двадцать миллионов денаров. «Реальная сумма вейских долгов, вероятно, выше — писал Блант, — и совершенно очевидно, что единственный способ, каким Вея может расплатиться по своим долгам, — это занять новые деньги под еще более высокий процент. Долго так продолжаться не может. Вейскую экономику ждет крах, а вейский ишевик — девальвация».

Инвесторы схватились за волосы. От правительства Веи потребовали представить реальные цифры долгов. Правительство в течение недели представило три разные цифры — восемьдесят, сто и сто тринадцать миллиардов соответственно, все три за подписью министра финансов.

Это еще больше увеличило панику.

Кто-то пустил слух, что первыми будут остановлены платежи по займам на общую сумму два миллиарда денаров, которые в свое время были предоставлены Bee Галактическим банком, а после акционирования оного — секьюритизированы и распроданы как облигации.

Котировки упали более чем наполовину, и после этого вейское правительство внезапно изложило свой план реструктуризации.

Обслуживание двухмиллиардного займа поручалось новой компании БОАР, взамен получавшей — бесплатно — одно из крупнейших в Галактике месторождений никеля и цветных металлов, с уже построенными государством горно-обогатительными цехами. Компания была избавлена от платежей в бюджет, равно как и любые фирмы, зарегистрированные на ее территории.

Соучредителями компании являлись трое влиятельнейших предпринимателей-вейцев и Теренс Бемиш. Даже по самым скромным прикидкам прибыль от экспорта полиметаллов втрое перекрывала выплаты причитающейся с компании части госдолга. Котировки облигаций мгновенно подскочили до 97% от номинала.

Банкиры рвали на себе волосы, удивляясь столь странной утечке информации, приведшей — безо всякой в том вины вейского правительства — к понижению курса, который вообще мог бы упасть до 30%, если бы кто-то через Рональда Тревиса не скупал подешевевшие облигации.

А ближе всего к разгадке причины паники, наверное, подошел наместник Иниссы, недолюбливавший Шаваша и потому приславший ему на день рождения в подарок баночку дезинфектанта, с краткой надписью: «от корысти».

* * *

По делам БОАР Бемиш зачастил на Землю, каждый раз дивясь непривычной тесноте застроенного небосвода и скудной и одинокой луне. Как-то в июне Тревис обмолвился, что расчеты, которые Бемиш держит в руках, делал Ашиник, и что парень на каникулах стажируется в головном офисе.

— Как он?— равнодушным голосом спросил Бемиш.

— Очень старается, — сказал Тревис, — но очень разочарован.

— Чем?

— Тем, что никто не целует его ботинок. Ведь они целовали его ботинки, там, на Bee, когда он стоял во главе секты?

— Нет, — ответил Бемиш, — они не целовали ботинок. Они собирали пыль в том месте, где он прошел, и давали ее пить беременным и больным.

— Значит, — сказал Тревис, — он разочарован тем, что никто не собирает его пыль.

— А его жена? — спросил неожиданно Бемиш.

— Он женат? — удивился Тревис.

Бемиш ничего не ответил.

Между встречами и отлетом корабля у Бемиша остался небольшой зазор: он поднялся в свой номер в отеле и набрал на компьютере код справочной. Компьютер подумал, а потом изрыгнул зеленые строчки. На черном экране они напоминали ободок мезонного излучения вокруг дюз транссолнечного корабля. Бемиш долго сидел без движения на диване, а потом заказал такси и поехал по адресу, который назвали в справочной.

Дом, в котором Ашиник снимал квартиру, был старый, камеры над подъездом не было, только справа топорщились кнопки домофона. Бемиш нажал на цифру «27».

— Кто там? — откликнулся голос Ашиника.

Бемиш отпустил кнопку. Он ожидал, что днем Ашиника не будет дома, а будет одна Инис. Неправильно ожидал. До старта корабля оставалось два часа с небольшим, Бемиш повернулся и пошел прочь.

Уже когда вышли на орбиту и обычный Т-фон должен был огказать с минуты на минуту, Бемиш позвонил Тревису.

— Слушай, — сказал Бемиш, — я посмотрел бумаги, которые сделал Ашиник, — вполне приличные бумаги. Пришли мне его.

Тревис сказал, что хотел бы иметь молодого вейца в офисе, из-за роста объема вейских сделок.

— Этот парень стоил мне десять процентов компании с ежегодным объемом экспорта в сорок миллиардов денаров, — сказал Бемиш, — и он мне все это отработает.

Тревис что-то спросил, но тут в трубке закрякало и зашипело, и связь прервалась.

* * *

Ашиник вернулся на Вею спустя три недели. Его нельзя было узнать. Вместо тощего, перепуганного молодого парня, который улетал из империи восемь месяцев назад, в кабинет Бемиша поднялся уверенный в себе человек с холодным взглядом голубых глаз и широко развернутыми плечами.

— Прости, что я выдернул тебя, — сказал Бемиш, обнимая юношу, — но ты мне нужен. Речь идет о БОАР.

Ашиник опустил голову. Когда, полгода назад, полумертвый от пыток, он услышал голос Шаваша, предложивший его хозяину выбирать между ним — то есть Ашиником — и блокирующим, то есть двадцатипятипроцентным пакетом БОАР, название компании ничего не могло ему сказать. Сейчас слово БОАР украшало первые полосы финансовых газет, и было известно, что доля Бемиша в компании составляет четырнадцать процентов. Ашиник совершенно точно знал, что ни его непосредственный начальник, ни Тревис, ни даже он сам, Ашиник, — не отказались бы ради одного человека от контроля над сделкой столетия.

— Я... я... — проговорил Ашиник.

Бемиш взял юношу за руку.

— Пустое. Где ты остановился?

— В гостинице, — ответил юноша, оборачиваясь к окну. Там, за стеклом цвета подгорелого леденца и острыми верхушками кораблей, плавилась на солнце стеклянная туша роскошного отеля.

— Можешь переехать ко мне на виллу, — сказал Бемиш. — Как Инис?

— Она со мной, — ответил Ашиник. Помолчал и добавил: — Не хочу оставлять ее одну. Нечего ей юбкой вертеть.

На мгновение в кабинете стало тихо, а потом Бемиш сказал:

— Я часто оставлял ее одну, и ничего хорошего из этого не вышло. Через три часа в столице Джайлс встречается с людьми из Чахарского торгового банка. Ты не мог бы отправиться с ним?

Ашиник отправился в столицу. Он был на переговорах и остался на прием по случаю трехлетия компании «Садда». Джайлс представил его министру экономики.

У Ашиника похолодели руки, когда, подойдя к одной из кучек, он увидел в центре ее Шаваша — с красивым, чуть обрюзгшим лицом.

— Как здоровье? — внезапно спросил Шаваш, прерывая разговор с каким-то землянином и приветливо кивая Ашинику.

— Спасибо. Ничего. — Ашиник слышал свой собственный голос словно из видеофонной трубки.

— Как жена?

Ашиник что-то пробормотал насчет того, что и жена в полном порядке.

— Рекомендую, — сказал Шаваш, — этот молодой человек очень сильно помог нам в том, что касалось БОАР.

Те люди, которые толпились вокруг Шаваша, но стояли слишком далеко, чтобы завести с чиновником разговор напрямую, тихо зашевелились и стали окружать Ашиника.

Шаваш уже давно уехал, когда Ашиник вдруг с холодным любопытством осознал, что обрадовался кивку Шаваша — кивку того самого человека, которого в прошлой своей жизни был учен истреблять, как мангуста — змей. В иерархии новой, теперешней жизни этот кивок немедленно отличил его от других молодых людей, и над головой Ашиника словно зажегся маленький маячок, на который гости начали слетаться, словно мотыльки — на свет.

* * *

Дверь за Ашиником захлопнулась, а Бемиш все так же сидел, рассеянно смотря в окно на поле. За два года на Bee он усвоил множество привычек империи. Пожалуй, разве одного он не делал: он еще ни разу не убивал человека потому, что хотел его жену.

Сейчас, через семь месяцев после последней встречи, Бемиш не испытывал никаких чувств к бывшему сектанту Ашинику, который к тому же до ужаса начал смахивать на начинающего прилизанного брокера. Разве что изрядную досаду при мысли о потерянной доле БОАР. Но и тут не обошлось без некоторой сторонней выгоды. Каким-то образом история выплыла наружу, — видимо, ее рассказал сам Шаваш, не находя в ней ничего для себя зазорного, — и репутация Бемиша необыкновенно возросла. Крупнейшие люди Веи знали, что землянин не променял-таки друга на деньги, а на Bee друзей было предавать не принято. Можно было ради друга отправить невинного человека на плаху, можно было ради друга учинить потраву в казне, но вот самому другу изменять было нехорошо.

Ашиник Бемишу был не нужен. Но он с удивлением осознал, что ему нужна Инис. Пока его наложница была рядом и можно было взять ее в любую секунду, подняться с ней наверх или просто запереть дверь кабинета на ключ, лаская мягкое тело и думая о другой женщине— недоступной, запретной, тогда Бемишу казалось, что любить ее смешно. Ну разве ты любишь свою автомашину? Ты ею пользуешься, а разбив, покупаешь другую.

Но купить другую автомашину оказалось нелегко. Двух или трех наложниц перепробовал за это время Бемиш и, поморщась, выгнал вон. Девицы для катанья верхом, будучи вызваны на дом, тоже не помогали. Киссур, видя, что землянин мучается, как-то отвел его в такое место, что... тьфу, лучше не вспоминать...

Потом был какой-то праздник во дворце Шаваша, где, помимо прочего, показали древнюю пьесу о князе Иниссы, и после этой пьесы Бемиш вдруг понял, что в этом мире издавна считалось нормальным для мужчины желать двух женщин одновременно и что он, Теренс Бемиш, кажется, стал больше вейцем, чем рассчитывал.

Пронзительный писк телефона не дал Бемишу размышлять долго. Ответив на звонок, Бемиш резко встал. Пора отдать себе отчет — он вызвал Ашиника на Вею, чтобы отобрать у него жену. На Земле это могло бы и не получиться. Но здесь, на Bee, где Бемиш, по сути, давно перестал быть тем человеком, который на Земле называется словом «бизнесмен», и куда больше походит на человека, который называется словом «князь», — ему никто не посмеет возражать.

* * *

Когда Бемиш, с большим подарочным пакетом в руках, вошел в номер гостиницы, Инис сидела у зеркала. Она обернулась и замерла, увидев землянина. Бемиш, как был, в легком плаще, подошел к ней и молча поцеловал. Женщина не сопротивлялась.

— Это тебе, — сказал Бемиш, мягко отодвигая ее через несколько минут.

Инис, вспыхнув от радости, начала разворачивать бумагу. Через мгновение она вскрикнула от радости, любуясь ожерельем из крупного синеватого жемчуга.

Бемиш осторожно вынул ожерелье у нее из рук и надел ей на шею. Инис попыталась отвернуться.

— Что такое?

Бемиш ласково повернул к себе ее личико. И тут только заметил на правой скуле Инис безобразный круглый синяк.

— Откуда это?

— Ашиник меня ударил.

— Ашиник?

— Он часто меня бьет.

— Почему?

— Ему все не нравится, — сказала Инис, — не нравится, какие у меня платья, не нравится, что я была наложницей его хозяина, не нравится, что перед ним не падают ниц. не нравится, когда я танцую на вечеринке с другим. Он сначала работает день и ночь над сделкой, а потом он получает бонус и говорит, что это кусок сахара, который дали дрессированной вейской собаке за прыжок через кольцо.

Бемиш сел на кровать. Ему внезапно нечего было сказать. Двое в комнате молчали, а закатное солнце, плавясь и тая в небе, стремительно уплывало на запад, вслед за взлетевшим грузовиком.

— Ты не купил себе новую наложницу? — вдруг спросила Инис.

— Нет, — ответил Бемиш.

— Почему?

— Не знаю. Наверное, я недостаточно разлюбил старую.

Инис осторожно опустилась на пол у самых ног Бемиша. Глаза ее, большие и зеленые, были почти как глаза Идари, и они глядели на Бемиша с восхищением и надеждой.

* * *

Когда вечером Ашиник вернулся в гостиничный номер, дверь в спальню была слегка приоткрыта, и на постели сидел недвижный силуэт.

— Инис! — позвал Ашиник, открывая дверь, и осекся.

На постели сидела не Инис — это был Ядан.

Вождя сектантов было трудно узнать: он был одет в хорошо сшитый костюм с модным стоячим воротником и галстуком-лопаточкой.

— Вернулся? — сказал Ядан.

Ашиник ощутил холодную ярость.

— Что вы от меня хотите?

— Я спас тебя десять лет назад, мой мальчик. Я подарил тебе жизнь после гибели прежнего Ядана. Настало время платить.

— Я заплатил. Это чудо, что я остался в живых.

— Ты плохо заплатил, и многим было непонятно, почему твоя бомба оказалась не так хороша, как обещают бесы.

— Я ничего тебе не должен, Ядан. Я должен Теренсу Бемишу. который сделал из меня человека.

— Тебя купили, мой мальчик.

— Нет.

— Да. Одних бесы покупают за золотой, других за тысячу золотых, третьих — за миллион. Тебя, говорят, купили за целый миллиард, за кусок бесовской компании, которую вы назвали БОАР, и за возможность быть как бесы. Тебе даже отдали наложницу, которая надоела хозяину...

Ядан замолчал и вдруг вскрикнул:

— Тебя, человека, который мог стать Белым Старцем, повелевать миллионами сердец, тебя купили за возможность иметь домик в пригороде Лос-Анджелеса и работать восемь часов в сутки!

— Убирайся! — заверещал Ашиник.

— Или ты забыл, как говорил с богами, Ашиник? Забыл, как тебя живьем брали на небо, как тысячи ушей слушали тебя, как не слушают никого во всей этой глупой Галактике?

— И что же мне боги такого наговорили? Что ты родился из золотого яйца? Что лазерный луч можно остановить заклинанием? Что земляне — бесы? Хорошенькие вещи говорили мне твои боги!

— Ты глупец, Ашиник, — усмехнулся Ядан, — а земляне— бесы. Знаешь ли ты, что они построили этот космодром для войны между Землей и Герой и что когда эта война начнется, то бомбы с обеих cторон посыплются на нашу планету? Они сделали наш мир лужайкой, на которой будут топтаться слоны, и никто не получил за это ни гроша, не считая Шаваша, который получил шесть миллионов! Это ли не назвать бесовством?

— Вранье, — ответил Ашиник, — вранье не хуже россказней о том, что ты вылупился из золотого яйца!

— А ты знаешь, что Джайлс— сотрудник Федеральной Разведки?

— Я строил этот космодром и знаю, что он гражданский!

— А сколько на нем воруют, ты знаешь? Сколько родины увозят с этого космодрома?

В это время в коридоре послышались легкие шаги, и в комнату впорхнула Инис.

— Убирайся, — сказал Ашиник Ядану, тихо, но яростно, — я вас больше не боюсь.

— Ты больше не разговариваешь с богами, да?— усмехнулся Ядан.

И, мягко поднявшись, проскользнул мимо Инис в дверь. Ашиник не заметил, что, уходя, Ядан незаметным движением бросил в еле дымящуюся у входа курильницу щепоть желтоватого вещества.

Он сидел на кровати, спрятав голову в руки. Последние слова Ядана горько ожгли его. Он действительно больше не говорил с богами. И хотя нынешний Ашиник очень хорошо знал, что такого рода разговоры — признак сумасшествия, все же глубоко в нем сидело воспоминание об этих беседах и о том, что они — признак избранности.

Инис подошла к нему и погладила по голове, и Ашиник с удивлением увидел у нее на шее красивое старинное ожерелье из голубоватого асаисского жемчуга.

— Ты где была? — недовольно спросил Ашиник.

— Так. Гуляла по городу.

— Где ты взяла это ожерелье?

— Это подарок Идари, — быстро ответила женщина, — его прислали сегодня утром в корзинке.

Слишком быстрый ответ насторожил Ашиника.

— Это подарок Бемиша? — ощерился он.

Инис вдруг уперла руки в бока.

— А хотя бы и так! — вскричала она, — если ты мне не даришь красивых вещей, так хоть не запрещай это делать другим!

— Ты его любишь, да? — закричал Ашиник.

— Как тебе не стыдно!

— Ты его любишь! Ты просто ревновала его к этой сучке, Идари! Всем известно, что она спала с Шавашем до Киссура! А потом они и с Теренсом спелись! Ты блудила со мной, чтобы наказать своего Теренса!

Ашиник уже не слышал, что он кричит: глаза его странно бегали, словно пытаясь уследить за чем-то невидимым, растекавшимся по комнате. Взор ему застилала какая-то красная, колыхавшаяся пелена, словно отделявшая тот мир от этого и готовая порваться в любую секунду, и в ушах невнятно гудели шум и голоса, словно в телевизоре, включенном сразу на все пятьдесят каналов... Ашинику было знакомо это состояние — оно раньше предшествовало тому, что братья-сектанты называли «явлением богов», а земляне — «припадком».

— Дай сюда, — закричал Ашиник, хватая женщину и падая с ней на кровать, и стал рвать ожерелье. Но ожерелье было прочное и маленькое, ни разорвать нитку, ни снять его с Инне было не так-то просто.

— Ты с ним спала, да? — орал Ашиник. — В обмен на эту штуку?

— А хотя бы и да? — вдруг усмехнулась Инис. — Или ты подаришь мне ожерелье на свою стипендию? Чем бы ты был без Теренса, Ашиник? Веселил бы сейчас народ на ярмарке сказками про бесов?

В мозгу Ашиника что-то разорвалось и полыхнуло белым, и он услышал, как знакомый голос говорит: «Убей дьяволицу! Убей любовницу беса, или она понесет дьявола, от которого погибнет весь мир!»

Руки его, вместо того чтобы разрывать ожерелье, наоборот, затянули его на горле Инис. Женщина закричала и забилась. «Тяни! Тяни! — кричал голос в мозгу Ашиника. — Тяни же, сын мой!»

* * *

Ашиник очнулся уже утром. Он лежал ничком на красном ковре, и утреннее солнце пробивалось сквозь шторы. Он почти ничего не помнил, кроме самого начала ссоры.

— Инис! — позвал Ашиник.

Ни звука в ответ. «Ушла, — мелькнуло в мозгу Ашиника, — ушла к землянину!»

В дверь номера постучали

— Кто там? — хрипло спросил Ашиник.

— Завтрак, — ответили ему.

Ашиник, шатаясь, вышел в гостиную и открыл дверь.

Хорошенькая горничная поглядела на него с некоторым состраданием: костюм молодого финансиста был смят и явно несвеж, и сам хозяин костюма стоял пошатываясь, с взъерошенными волосами и черными кругами под глазами.

— Жена моя когда ушла? — хрипло спросил Ашиник.

— Не знаю, — ответила служанка и чуть подмигнула мужчине, — но ежели вам нужна женщина...

— Иди прочь.

Горничная выскочила из номера.

Ашиник залез в ванну, вымылся и побрился, немного приходя в себя. Воспоминания становились все четче, и теперь он был совершенно уверен, что вчера у него был припадок. Чертов Ядан! Довел его таки своим змеиным языком. Но неужели Инис ушла во время припадка? Ушла, оставив беспомощного мужа кататься по ковру?

Ашиник, морщась, проглотил две чашки кофе и пошел обратно в спальню, переодеться. И тут он заметил то, что не заметил полчаса назад— белую женскую руку на ковре, с другой стороны постели, ближе к окну.

Ашиник подошел поближе — и замер.

Инис лежала на ковре с другой стороны постели, и вокруг нее раскатились оправленные в серебро жемчужины — ожерелье все-таки лопнуло. На шее ее темнел