Уважаемые люди

Ахмет достался «Инфокару» в наследство от «Информ-Инвеста». Он родился и вырос в Казахстане, куда его семья была заброшена по воле вождя народов, но, закончив среднюю школу, каким-то чудом перебрался в Одессу, вознамерившись поступить в институт. Там у Ахмета был дядя, числившийся по паспорту русским, но хранивший все родовые традиции, почему и пользовался в городе всеобщим уважением. Тем не менее с высшим образованием у Ахмета не получилось, потому что соблазнов в Одессе было великое множество, и устоять перед ними молодой горец был не в состоянии. С грехом пополам он дотянул до четвертого курса, получил справку о неполном высшем образовании и двинулся в Москву. Влияние дяди, по-видимому, распространялось и на столицу — стоило Ахмету приехать, как его уже ждала невеста. После регистрации брака Ахмет больше не видел молодую жену до самого развода. А еще выяснилось, что в новеньком, с иголочки, овощном магазине, построенном к Олимпиаде где-то на юго-западе, свободно место директора, и Ахмет вполне удовлетворяет всем требованиям. Вот только о вступлении в партию надо серьезно подумать.

Уже через два месяца после поступления на руководящую должность Ахмет стал в районе заметной фигурой. Он осмотрелся, быстро сообразил, кто и сколько ворует, разогнал почти весь персонал и набрал сородичей, рекомендованных дядиными друзьями. Это позволило установить принципиально новые отношения с городскими и районными овощными базами и положило конец закрепленной десятилетиями традиции платить за каждую сколько-нибудь приличную поставку черным налом, который наваривался на бессовестном обвесе и обсчете. Теперь вместо занюханного товароведа с потертым портфелем, в котором рядом с накладными покоились бутылка марочного коньяка и пухлый конверт, на овощную базу являлись три подтянутых и щеголевато одетых джигита, которые по-хозяйски проходили по территории и, небрежно указуя перстами, говорили семенящему за ними директору:

— Это отгрузишь. И это тоже. Вот это будешь грузить, отсюда не бери, оттуда бери. А вот это заверни, привезешь сам Ахмету Магометовичу. Понял? Чтобы завтра все было.

— С транспортом плохо, — пытался возражать директор. — Район не дает. Может, самовывозом?

— У тебя персональная машина есть? А своя личная? — интересовались джигиты. — Зачем тебе машина, если такой простой вопрос решить не можешь?

Всего за два месяца магазин Ахмета — впервые с момента основания — выполнил квартальный план. За три месяца — полугодовой. На всех районных собраниях партхозактива Ахмета Магометовича стали ставить в пример. Остальные директора овощных магазинов кряхтели, перемигивались, но сделать ничего не могли, потому что все районное начальство в Ахмете души не чаяло и частенько после трудового дня заезжало к гостеприимному директору на огонек. Принимал их Ахмет с русским хлебосольством и кавказским размахом.

В скором времени магазин Ахмета, помимо богатейшего ассортимента, прославился на весь район редкими красавицами, которые торговать не умели, покупателям хамили, но задачу свою понимали и исполняли четко. На первых порах в час закрытия к магазину слетались местные ребята, привлеченные красотой и статью ахметовских комсомолок, но, после того как джигиты провели с ними пару просветительских собеседований, районные ловеласы стали Обходить магазин стороной. А через год Ахмет познакомился с Бенционом Лазаревичем и от чистого сердца подарил ему трех наиболее активных комсомолок.

В делах «Информ-Инвеста» Ахмет имел свою долю, но в тонкости не вникал. За это его ребята обеспечивали Бенциону спокойную жизнь. Часто помогали улаживать проблемы, возникавшие при деловых переговорах. Если Бенцион Лазаревич приходил на переговоры в сопровождении какого-нибудь из ахметовских джигитов, то партнер проявлял удивительную податливость. В этом случае к доле Ахмета прибавлялось дополнительное вознаграждение.

К начавшемуся после краха «Инициативы» сотрудничеству Бенциона Лазаревича с Платоном и Ларри Ахмет отнесся с большим интересом. Однако Ларри, широко улыбаясь, растолковал ему, что «Информ-Инвест» — сам по себе, а он, Ларри Теишвили, — сам по себе, поэтому про «Информ-Инвест» лучше говорить с Бенционом Лазаревичем, а что касается всего остального, то — пожалуйста, Ларри не прочь обсудить и эту тему тоже, но хотел бы, чтобы при беседе по-присутствовал кое-кто из его друзей, имена которых тут же были названы Ахмету. С другой стороны, он, Ларри, испытывая к Ахмету Магометовичу искреннее уважение и неподдельные дружеские чувства, хотел бы, в надежде на скорое сотрудничество, о котором можно будет в дальнейшем поговорить особо, сделать ему скромный подарок. Но он хочет подчеркнуть, что этот подарок никак не связан с филиалами «Информ-Инвеста», а представляет собой просто дань уважения Ахмету Магометовичу.

Выслушав эту речь, опознав кое-какие из названных Ларри имена и оценив по достоинству подарок, Ахмет больше эту тему в разговорах не поднимал. Но к Ларри стал относиться с большим уважением. И с еще большим — к Платону, в котором разглядел основную движущую силу. И когда появился «Инфокар», Ахмет стал частенько появляться там по вечерам, знакомя отцов-основателей с разнообразными людьми своего круга.

Все непросто

Терьян появился в «Инфокаре» в мае девяносто второго года. Решение это он принял на удивление легко. Незаметно надвинувшийся крах отечественной науки Сергей ощутил, когда, принеся в Институт несколько листков бумаги с доказательством много месяцев мучившей его теоремы и испытывая естественное желание немедленно поделиться с коллегами, он не смог сделать такую простую вещь, как собрать людей на семинар. Терьян развесил по всем этажам объявления, пришел в назначенное время в аудиторию и принялся ждать. Прошло минут двадцать, никто не появился. Еще не понимая до конца, что же все-таки происходит, Сергей приклеил на дверь бумажку, что семинар состоится часом позже, и пошел по комнатам собирать народ. Однако многие помещения оказались заперты, а в тех, что были открыты, никаких обитателей не обнаружилось. И лишь в одной комнате еще теплилась какая-то жизнь — там без особого энтузиазма пытались продать по телефону цистерну со спиртом и два вагона сахарного песка.

Вернувшись в свой кабинет, Сергей немного постоял у окна, выкурил одну за другой три сигареты, потом аккуратно убрал в стол разбросанные по всей комнате бумаги, положил сверху тезисы выступления, запер дверь кабинета на ключ и поехал устраиваться на новую работу.

Ему повезло — Платон оказался на месте.

— Так, — сказал Платон. — Это здорово, что ты пришел. Работы — невпроворот. Проблема в том, что я сейчас улетаю в Швейцарию. Знаешь что? Летим со мной. Там все обсудим. У тебя виза есть?

У Сергея не было не только визы, но и загранпаспорта. Узнав об этом, Платон схватился за телефон и с удивлением выяснил, что за оставшиеся в его распоряжении полчаса оформить загранпаспорт и получить швейцарскую визу не представляется возможным. Заметно заскучав, он предложил:

— Подойди к девочкам, Мария или Ленка, кто там сейчас, скажи, чтобы тебя срочно начали оформлять. Я вернусь через три дня, чтобы все было. А потом — дождись Мусу. Скажи ему, чтобы ввел тебя в курс. Когда прилечу, сразу созваниваемся, и я объясню, что надо делать. И еще — скажи Мусе, чтобы он тебе выдал экипировочные, оденься как следует. Костюм там, ботинки, рубашки... Галстуки! Скажи ему — пусть выдаст десять тысяч.

— А что можно купить на десять тысяч рублей? — спросил Сергей, вспоминая, что в начале недели он заплатил триста за полкило колбасы.

Платон посмотрел на него как на недоумка.

— Долларов! И не экономь! Чтобы все было самое лучшее! Ну, пока, я полетел. Обнимаю тебя.

Выйдя в приемную, Сергей огляделся по сторонам. Многое изменилось с тех пор, как он был здесь последний раз, ожидая приезда Ларри и Леонарди. Поцарапанные столы и разваливающиеся стулья времен Московской Олимпиады уступили место массивной итальянской мебели. По углам стояли кадки и горшки с неизвестными Сергею растениями. На расставленных вдоль стен кожаных диванах сидели ожидающие чего-то люди. И, по-видимому, ожидали они давно, потому что взгляды у них были погасшие, лица скучные, а настроение унылое. Время от времени кто-нибудь вставал, доставал из кармана пачку сигарет и протискивался к выходу, лавируя между растениями.

Молниеносный бросок Платона из кабинета на улицу не произвел на ожидающих людей никакого впечатления. Оживились они лишь тогда, когда только что вышедший курить человек влетел обратно с криком: «Приехал!» И вслед за ним в приемную вошел Марк в переливающемся всеми цветами радуги костюме и дымящейся сигаретой в пожелтевших от никотина пальцах.

— Марк Наумович, — сказала сидящая за одним из столов брюнетка, — вы господам назначали? Они с утра ждут.

— Нормально, — жизнерадостно сказал Цейтлин. — Всех приму. Всех удовлетворю. По самое это самое. В порядке живой очереди.

— Сережка! — обрадовался он, увидев Терьяна. — Какими судьбами! Мы обязательно должны поговорить.

Игнорируя пронесшийся по приемной стон, Марк втолкнул Терьяна в переговорную комнату, усадил в черное кожаное кресло, нажал кнопку на телефоне и приказал:

— Срочно два кофе, бутербродов с сыром... — он поводил в воздухе правой рукой, — минералки и... Марк замолчал, о чем-то размышляя.

— Может, коньячку, Марк Наумович? — с готовностью спросили из трубки.

— Да! — неохотно согласился Марк. — Пожалуй. И лимончик там, орешки какие-нибудь... И чтобы мухой!

За то время, пока они с Сергеем не виделись, Марк практически не изменился, только прибавил седых волос и заматерел. Он по-прежнему курил одну сигарету за другой, небрежно швыряя окурки в пепельницу и оставляя там догорать до фильтра. Сергею показалось, что, затащив его в переговорную, Марк понятия не имеет, о чем с ним толковать.

— Такие дела, — сказал Цейтлин, разливая по хрустальным рюмкам принесенный коньяк. — Ну как ты вообще?

Сергей честно рассказал, что в институте стало совершенно нечего делать, что он пришел наниматься на работу и что Платон пообещал ему помочь, но улетел и послал к Мусе, дабы тот ввел в курс дела.

— Тебе Муса не нужен, — решительно заявил Марк. — Он у нас на хозяйстве. Я считаю, что тебе надо работать у меня. Это как раз то, что тебе подойдет. Да и про фирму «Инфокар» больше меня никто не знает.

— Чем же ты занимаешься?

— Практически всем, — гордо сказал Марк. — Выстраиваю схемы. Юридические вопросы...

— А что ты понимаешь в законах? Марк обиделся.

— Ты что, не понимаешь, что ли? Это та же математика. Законы создают совокупность ограничений, и надо при этих ограничениях максимизировать прибыль. Так что тебе и карты в руки. А с Тошкой лучше не связывайся. Он тебе наобещает с три короба, потом закрутится, все забудет... С Донских уже был соответствующий опыт — Платон его притащил, потом забыл, теперь Леня у Витьки адидасовские кроссовки по магазинам развозит. А я тебе предлагаю интеллектуальную работу.

— Он мне сказал с Мусой поговорить, — твердо сказал Терьян.

— С Мусой я решу! — Марк снова ткнул пальцем в телефон. — Мария! Быстро соедини меня с Мусой.

Пока искали Мусу, Цейтлин, не спеша и явно важничая, рассказывал Терьяну о достижениях «Инфокара». Достижения впечатляли. Здесь было все — фантастические по объемам поставки с Завода, суперсовременные станции технического обслуживания, контракты с «Даймлер-Бенц», «Вольво», «Дженерал моторе», «Хондой», реставрирующиеся старинные особняки, собственный банк... Объекты в Санкт-Петербурге, Самаре, Грозном, Сочи, Воронеже, Ростове... Связи на самом высшем уровне. Ведутся переговоры о покупке большого курорта где-то на побережье Адриатики,

— И сколько же здесь платят? — спросил Сергей, когда Марк остановился, чтобы перевести дух.

Марк оглянулся на дверь и шепотом сказал:

— Не волнуйся. Нормально.

Сергей хотел было спросить, что это означает, но передумал. Если уж выяснять, то лучше у Платона. Или у Мусы.

— А еще Тошка послал меня к какой-то Марии, — вспомнил Сергей. — Сказал, что она мне паспорт оформит, визы какие-то проставит. Она кто?

— Стерва, — однозначно охарактеризовал Марк неведомую Сергею Марию. — Жуть. Ее Тошка где-то подобрал, притащил сюда, чтобы она секретариатом командовала. Там у них вроде шуры-муры были, ну ты же Платона знаешь... Так она решила, что она здесь самая главная. Ничего, я ей еще ноги повыдергиваю. Да ты ее видел, это она сейчас в приемной сидит.

— Платон еще про Ленку говорил. Это что, та самая, из Института, которая с нами на школе была? — сделав безразличное лицо, спросил Сергей,

— Ага, — подтвердил Марк и ухмыльнулся. — Та самая. Которую у тебя из койки никак не могли выковырять. Не забыл? Ну эта всегда пожалуйста, могу устроить. Хочешь?

— Еще вопрос. — Сергей поторопился сменить тему. — Мне Тошка сказал, что я должен у Мусы какие-то экипировочные взять, на одежду, галстуки всякие. Это что, так принято?

Марк перегнулся через стол и похлопал Сергея по плечу.

— А как же! Здесь ты уже не будешь ходить в свитерке, как мальчонка. Тут порядки строгие. Сколько он тебе положил? Пятьсот?

— Платон сказал — десять тысяч, — ответил Сергей, чувствуя непонятную неловкость.

На какую-то долю секунды у Марка перекосилось лицо. И появившаяся через мгновение приветливая улыбка не смогла скрыть внезапно похолодевший взгляд.

— Здорово. Значит, так... У нас обычно пятьсот. А тебе прямо как члену Совета Директоров. Начальником будешь.

— Здорово, уважаемые, — раздался за спиной у Сергея голос Мусы. — Сережа, привет! Марик, искал меня?

— А как же! — Марк встал и пожал Мусе руку. — В наших рядах прибыло. Вот мальчонка пришел заместителем генерального наниматься.

На «мальчонку» Терьян решил не реагировать. Большой любви к Марку он никогда не испытывал и особо тесно общаться с ним тоже не собирался. Но Сергей заметил, что и у Мусы в глазах промелькнула та же непонятная настороженность.

— Хорошее дело, — сказал Муса. — Ну что ж. Раз генеральный решил, быть по сему. По какой части желаете быть заместителем, уважаемый? По научной?

— Не обращай на него внимания, — успокоил Мусу Терьян. — Тошка мне вообще ничего не сказал. Просил, чтобы ты меня ввел в курс дела. А остальное — до его приезда.

— Ну-ну, не скромничай, — вмешался Марк. — Он же еще распорядился экипировочные выдать. Десять штук. Так что раскошеливайся, Мусенька.

Муса переглянулся с Марком. Будто на мгновение между ними протянулась чуть заметная тонкая ниточка, которая тут же исчезла.

— А где их взять, он не распорядился?

Сергей пожал плечами. На экипировочные деньги он не напрашивался, идея выколачивания их из кого бы то ни было его совершенно не привлекала, а столь неожиданная реакция со стороны людей, знавших его не один десяток лет, только обескураживала.

— Ребята, мне это все равно. Я ведь ни на что не претендую. Он сказал — я передал. Есть проблемы — давайте забудем. Буду заниматься тем, чем, по вашим правилам, можно заниматься в свитере.

Муса обнял Сергея за плечи,

— Ты нас не так понял. Тут дело в другом. Ты потом разберешься, у нас здесь многое непросто. Тошка позвонит — мы все урегулируем.

— А пока мне что делать?

— Через час зайди. Я тебе пока что пятьсот выдам, там разберемся. А Марик даст тебе посмотреть материалы по Питеру. Годится, Марик?

Цейтлин переглянулся с Мусой, кивнул, и Сергею показалось, что настроение у Марка сильно улучшилось.

Заведя Терьяна в свой кабинет, он вывалил на стол несколько папок с бумагами.

— Смотри сюда. Это материалы по представительству, это — по станциям, это — по салонам. Тут переписка с мэрией. Только в этой комнате тебе будет неудобно, сейчас тут сумасшедший дом начнется. Забирай все и иди в переговорную.

Выйдя из кабинета Марка, Сергей задержался около стервозной брюнетки, которой Цейтлин пообещал повыдергивать ноги.

— Добрый день, — сказал Сергей. — Вы Мария? Меня зовут Сергей Терьян.

— А я знаю, — приветливо ответила Мария. — Вас Платон Михайлович часто вспоминает. Вы у нас будете работать?

— Посмотрим, — пожал плечами Сергей. — Платон просил, чтобы вы мне помогли с паспортом и визами.

Мария кивнула и сделала какую-то пометку в блокноте.

— Я сейчас не могу, а через полчасика подойдут девочки, тогда я вами займусь. Вы здесь будете? В переговорной?

И, нажав кнопку на телефонном аппарате, Мария распорядилась доставить в переговорную кофе и минеральную воду.

За два часа, которые Сергей провел за чтением бумаг, его никто не побеспокоил. Один раз заглянул Муса, бросил на стол тощий конверт. Потом зашла Мария, выпила чашку кофе, от предложенной Сергеем сигареты вежливо отказалась, забрала у него паспорт, попросила завтра принести фотографии, почему-то спросила, женат пи он, и вернулась к себе. А через некоторое время пришел Виктор.

— Ну что? — спросил он, садясь на край стола и закуривая. — Уже загрузили? Что читаешь?

Сергей пододвинул к Виктору одну из папок.

— Угу, — сказал Виктор, открыв папку. — Вас понял. Неужели сам Платон приказал, чтобы ты это дерьмо расхлебывал?

Сергей принялся объяснять, как он позвонил Платону, как они встретились, какое Платон дал ему обещание и как потом прошла беседа с Марком и Мусой. Виктор слушал, кивал головой и мрачнел на глазах.

— Я что-нибудь не так сделал? — встревожился наконец Сергей. — Ты почему заскучал?

— Ты все сделал так, — нехотя ответил Виктор. — Тут другое. Не обращай внимания. Ну и что ты в этих бумажках вычитал? Давай я тебе лучше расскажу, что там творится. Иначе ты еще неделю будешь читать без всякой пользы.

А творилось в Питере вот что. Там существовало представительство «Инфокара», возглавляемое Левой Штурминым и осуществлявшее общий надзор за интересами «Инфокара» в северо-западном регионе. Под крышей представительства действовало несколько коммерческих предприятий. Одни из них были созданы по команде из Москвы, другие — по инициативе Левы. И Левины предприятия не то чтобы законспирированы, но держатся в тени, частично существуют за счет централизованных ресурсов, а прибыль в «Инфокар» не приносят. Поэтому есть такое понимание, что Лева живет слишком хорошо. И возможно, пора задать ему кое-какие вопросы,

Однако главная проблема была связана с двумя станциями технического обслуживания. К ним приложил руку старый знакомый по ленинградской школе Еропкин. Услышав эту фамилию, Терьян скрипнул зубами.

— Вот-вот, — согласился Виктор. — Между прочим, мы Платона уговаривали, чтобы он с ним не вязался, но Платон уперся — Сашка, говорит, очень пробивной парень, умеет решать вопросы, мы, говорит, не можем себе позволить такими людьми бросаться. Вот он и нарешал.

— Расскажи подробнее, — попросил Сергей.

Оказалось, что Еропкин каким-то образом втерся на две станции техобслуживания, которые, будучи государственными предприятиями, как раз подумывали о том, чтобы приватизироваться. Как он достиг своей цели, кого купил и сколько ему это стоило, никто не знает, но факт остается фактом: Еропкин успел затормозить уже начавшийся процесс приватизации, добился слияния этих двух предприятий в одно, вышиб прежнее руководство и сам стал директором. А после этого заново инициировал процедуру приватизации, но уже под себя. В этот момент он и появился в «Инфокаре». Показал Платону документы, свозил его в Питер, продемонстрировал обе станции и спросил, интересно ли это «Инфокару», заранее зная ответ. Платон мгновенно проглотил наживку. И тогда Еропкин предложил Платону забрать обе станции под «Инфокар» — для этого только и нужно что выдать ссуды работникам, дабы они смогли выкупить движимое и недвижимое имущество, выделить некоторое количество легковых автомобилей ключевым фигурам, которые впоследствии будут принимать решение о передаче «Инфокару» контрольного пакета акций, и вручить ему, Еропкину, сто тысяч долларов наличными. Чтобы процесс приватизации прошел быстро и гладко.

Сто тысяч ему, конечно, никто не дал, дали тридцать, да и то Ларри ворчал, что много. За это Еропкин создал план-график, в соответствии с которым «Инфокар» будет вступать во владение станциями. На все про все отводилось полгода. В полном соответствии с планом пятидесяти сотрудникам Еропкина были выданы беспроцентные и, что подразумевалось, безвозвратные ссуды. Эти деньги сотрудники честно внесли на специальный приватизационный счет, потом они были перечислены в городскую казну, и через некоторое время предприятие Еропкина приобрело в собственность здания, сооружения, оборудование и кое-какие запчасти. А также заключило с городом долгосрочный договор на аренду земли, на которой все это богатство располагалось. Пришла пора продаваться «Инфокару».

И вот тут Еропкин начал крутить хвостом. Не пытаясь ни в коей мере отказаться от ранее выданных обещаний и прекрасно понимая, что и тридцать тысяч, и пять автомобилей, и деньги на выкуп имущества войдут в счет, который ему рано или поздно предъявят, он стал под любыми предлогами тянуть время. Первым делом Еропкин заявил, что, как настоящий и будущий генеральный директор, он просто обязан детально ознакомиться с предстоящим бизнесом, а без этого прием «Инфокара» в число акционеров невозможен, потому что генеральный директор контролируемой «Инфокаром» фирмы должен обладать наивысшей квалификацией. В результате Еропкин добился, чтобы его — за счет «Инфокара», разумеется, — отправили на обучение в Штутгарт на четыре месяца. В течение этих четырех месяцев из Германии регулярно приходили факсы с просьбами оплатить аренду автомобиля, телефонные переговоры, аренду квартиры, потому что проживание в общежитии роняет имидж «Инфокара», потом стали поступать счета за лечение. Понимая, что по возвращении Еропкин наконец-то подпишет документы о вступлении «Инфокара» в свои права, руководство фирмы все счета оплачивало.

Но, вернувшись, Еропкин не стал спешить. Он прилетел в Москву и объяснил Платону, что вопрос о приеме «Инфокара» в ряды акционеров будет решаться на общем собрании. И собрание, конечно, примет правильное решение. Но люди хотят знать, на что они могут рассчитывать, когда «Инфокар» завладеет контрольным пакетом и начнет организовывать свой собственный бизнес. Какие прибыли и дивиденды ожидаются от «Даймлер-Бенц». И поэтому проводить собрание сейчас Еропкин считает преждевременным. Все равно он — человек «Инфокара», и старый друг, и партнер по жизни, и ни шага в сторону не сделает, и так далее. И все свои обязательства непременно исполнит. Но он считает, что лучше всего было бы передать его предприятию на реализацию примерно сорок или пятьдесят «мерседесов». Еропкин их продаст, рассчитается с «Инфокаром», люди увидят, какие шальные бабки делаются на этом бизнесе, и тут же проголосуют «за».

Тут уже пахло не тридцатью тысячами. После длительных размышлений было принято решение машины дать. Конечно, не пятьдесят, а десять — хватит с него. Потому что обратной дороги нет, немцы уже знают об этом проекте, и отступать некуда. Но процесс продажи машин и обещанный Еропкиным захват предприятия Платон решил поставить под жесточайший контроль. Пусть подключится Лева Штурмин. Ахмет! У тебя есть люди в Питере? Свяжи их с Левой.

Оказалось, не все так гладко. Через несколько дней позвонил Лева и сообщил, что самый крутой из отгруженных в Питер «мерседесов» вовсе не продан, а оформлен на предприятие Еропкина, и теперь Еропкин носится на нем по всему городу. А когда Штурмин попытался воспользоваться предоставленными ему правами контроля, Еропкин Леву послал и сказал, что отчитываться будет перед Москвой. И вообще — это его личное дело, продаст он машины или съест с маслом, он перед «Инфокаром» отвечает за возврат бабок. Так что гуляй отсюда.

С кавказцами Ахмета у Штурмина тоже не сложилось. Дело в том, что эти ребята особым авторитетом в городе не пользуются, и Лева, чтобы чувствовать себя уверенно, некоторое время назад договорился с другими людьми. А эти люди кавказцев сильно не любят, и, если ребята Ахмета будут вмешиваться, могут возникнуть серьезные пробле мы. Вплоть до большой крови. Но самое печальное — эти его люди работают с Еропкиным тоже, причем он, Штурмин, сам их сдуру и познакомил. И теперь Лева не очень понимает, как вести себя дальше. Может, нужно, чтобы приехал сам Ахмет и разобрался на месте?

Короче говоря, из десяти «мерседесов» Еропкин рассчитался только за семь. Один он оставил себе, доказав в «Инфокаре», что не может ездить на «Запорожце», и пообещав рассчитаться из будущих прибылей, второй был продан в рассрочку какому-то большому человеку, и тот обязательно все деньги вернет. В свое время. А третий, как выяснилось, был подарен Еропкиным прикрывавшим его бандитам, тем самым, которые очень не любили кавказцев. Но зато трудовой коллектив наконец-то осознал, какие шальные бабки делаются на мерседесовском бизнесе и готов единогласно принять «Инфокар» в число акционе