Древнейшими денежными товарами в России, как и во многих других странах, являлись скот и меха. Однако еще в Киевской Руси совершился переход от этих первобытных видов денег к металлическим деньгам, причем чеканка монет киевскими князьями началась в конце Х в. Монеты чеканились из серебра и золота, но главным денежным металлом служило серебро.

Русской денежной единицей являлась гривна, которая представляла собой одновременно и весовую единицу, первоначально равнявшуюся фунту серебра. В качестве денежной единицы она называлась гривной кун. Это было связано с тем, что к новой, серебряной денежной единице перешло наименование денежной единицы прежних времен, когда в роли денег выступали меха, в том числе мех куницы. В XII в. вес гривны уменьшился с 96 до 48 золотников. Слитки серебра, равные половине гривны, назывались рублевыми гривенками, или рублями. В XV в. гривна в качестве денежной единицы была вытеснена рублем.

В период феодальной раздробленности чеканка монет производилась на Руси многочисленными князьями - московскими, тверскими, рязанскими, ростовскими, ярославскими, киевскими и др., а также городами Новгородом и Псковом. Возникновение в XV-XVI вв. централизованного русского государства привело к централизации и монетного дела.

Русские цари, как и феодальные властители в других странах, в целях увеличения доходов своей казны неоднократно прибегали к порче монеты, уменьшая количество серебра в ней. Уже в конце XV в. содержание серебра в рубле было не 48 золотников, а 17 золотников 28 долей, в конце XVI в. оно снизилось до 15 золотников, в первой половине XVII в. -до 8 золотников 32 долей, в XVIII в. -до 4 золотников 21 доли. В течение длительного времени рубль был лишь счетной денежной единицей, монеты же чеканились меньшего достоинства под названиями “деньга” (в московском рубле XV в. считалось 200 денег), “копейка”, “гривенник” (10 копеек) и т.д. При Петре I впервые стали чеканиться и рублевые монеты.

Порча монет выражалась не только в систематическом уменьшении количества серебра в серебряных монетах, но и в чеканке неполноценных медных монет. Царь Алексей Михайлович, нуждаясь в средствах для ведения войн против Польши и Швеции, использовал чеканку медных монет, которые по указу 1657 г. должны были иметь обращение внутри государства наравне с серебряными монетами. Чеканка медных монет была очень выгодна для царской казны, так как из пуда меди, стоившего 5 руб. серебром, чеканилось медных монет на 312 руб. К 1663 г, медных монет было начеканено уже до 20 млн. руб., что значительно превосходило потребности оборота в деньгах. Это привело к резкому обесценению медных монет: в 1663 г. в Москве за 1 серебряный рубль платили 15 руб. медной монетой. Цены всех товаров, выраженные в медных деньгах, значительно поднялись, серебряные же монеты ушли из обращения. Обесценение денег привело не только к повышению товарных цен, но и к расстройству товарооборота.

По словам одного современника, “крестьяне, увидев такие в одну пору худые деланные деньги, не почали в городы возить сена, и дров, и съестных припасов, и почала быть от тех денег на всякие товары дороговь великая ... и скудость почала быть большая”.

Сильное ухудшение положения масс в результате порчи денег вызвало в 1662 г. народное восстание в Москве, известное под названием “медного бунта”. Это восстание было жестоко подавлено царем: более 7 тысяч человек было казнено и 15 тысяч отправлено в ссылку. Однако, опасаясь дальнейшего роста недовольства масс и усиления хозяйственной разрухи, царская власть была вынуждена отказаться от медных денег. Согласно указам, изданным в 1663 г., “медного дела дворы” были уничтожены, возобновлена чеканка серебряных монет, а медные монеты подлежали выкупу по курсу: 1 копейка серебром за медный рубль.

При Петре I с 1701 г. была начата чеканка золотых монет-червонцев и двухрублевиков, но широких размеров обращение золотых монет не получило. При Петре же была возобновлена чеканка медных монет. Сначала это диктовалось необходимостью снабдить оборот разменной, мелкой монетой, но в дальнейшем чеканка медной монеты все более использовалась в фискальных целях, т.е. для получения казной монетного дохода.

Медные монеты чеканились с 1700 г. по 12 руб. 80 коп. из пуда меди (при цене меди в 5-6 руб. за пуд), с 1702 г.-по 15 руб. 44 коп., с 1704 г.- по 20 руб., а с 1718 г. -по 40 руб.

Однако такого злоупотребления чеканкой медных монет, как при Алексее, при Петре I не было: за все его царствование медных монет было отчеканено на 4,3 млн. руб. Петр I заботился об усовершенствовании техники чеканки во избежание подделки монет. Он также впервые установил единообразную пробу монет.

Для рублей, полтинников, четвертаков и гривенников была введена 70-я проба, а для алтынов (3 коп.) и копеек- сначала 70-я, а впоследствии -38-я.

При преемниках Петра I продолжалась чеканка серебряных, медных и золотых монет, причем удельный вес медных монет значительно возрос, хотя первое место продолжали занимать серебряные монеты. С 1755 г. была начата чеканка новых золотых монет под названием империалов и полуимпериалов достоинством в 10 и 5 руб. и с содержанием сначала в 34,2 доли, а с 1764 г. -- 27 долей чистого золота в рубле. Указом 1763 г. было установлено твердое отношение золота к серебру как 15 : 1.

С 1769 г. в денежном обращении России появился новый элемент - бумажные деньги под названием ассигнаций. Они выпускались ассигнационными банками, причем предел их эмиссии был сначала установлен в 1 млн. руб., а затем неоднократно повышался. Выпуск ассигнаций в связи с использованием его в широких масштабах для финансирования военных расходов и покрытия бюджетных дефицитов все увеличивался. В 1817 г. бумажно-денежное обращение достигло максимума: оно составило 836 млн. руб. Выпуск такого количества бумажных денег значительно превышал потребность оборота в деньгах и носил инфляционный характер (см. главу II, § 4).

За длительной инфляцией, во время которой ассигнационный рубль обесценился до 20 коп. серебром, последовала кратковременная стабилизация валюты в результате денежной реформы 1839-1843 гг., проведенной министром финансов Канкриным. Предпосылками этой реформы явились временное сбалансирование государственного бюджета путем увеличения налогов с крестьянства и рост металлического запаса в результате притока золота и серебра из-за границы в связи с благоприятным торговым балансом России (с 1837 по 1839 г. вывоз товаров превысил ввоз на 169 млн. руб.), а также в результате увеличения добычи благородных металлов внутри страны.

Начало денежной реформе было положено манифестом от 1 июля 1839 г. об устройстве денежной системы. Этот манифест провозгласил основой денежной системы России серебро, а законной монетной единицей - серебряный рубль, государственные же ассигнации объявлялись вспомогательным знаком стоимости, причем для них был установлен официальный курс в 3 руб. 50 коп. за 1 серебряный рубль. Далее был издан указ об учреждении с 1840 г. депозитной кассы, которой предоставлялось право приема вкладов серебряной монетой и выпуска взамен нее депозитных билетов, приравнивавшихся к серебряной монете и подлежавших размену на нее. Затем согласно манифесту от 1 июля 1841 г. стали выпускаться новые денежные знаки под названием “кредитные билеты” в порядке выдачи ссуд под залог недвижимых имуществ, причем эти билеты подлежали свободному размену на звонкую монету. Наконец, манифестом от 1 июня 1843 г. было предписано произвести обмен ассигнаций, находившихся к тому времени в обращении в сумме 595,8 млн. руб., на 170,2 млн. руб. государственными кредитными билетами. Тот же манифест предусматривал постепенное извлечение из обращения депозитных билетов с заменой их кредитными билетами. Обмен ассигнаций на кредитные билеты был закончен в 1851 г., а обмен депозитных билетов - в 1853 г.

Со времени денежной реформы 1839-1843 гг. и до Крымской войны 1853-1856 гг. в России существовала устойчивая валюта в форме серебряного монометаллизма. Однако во время Крымской войны размен кредитных билетов был прекращен, и началась новая инфляция (см. главу II, § 4). “Крымская война,-отмечал В. И. Ленин, - показала гнилость и бессилие крепостной России”. Она обнаружила также гнилость денежной системы крепостной России, в которой инфляция была почти хроническим явлением.

Длительное существование в России феодально-крепостнического строя было главной причиной ее экономической отсталости. В свою очередь экономическая отсталость страны предопределила и отсталость ее кредитной системы. Основными особенностями русской кредитной системы до отмены крепостного права являлись: 1) большое развитие ростовщического кредита; 2) сосредоточение кредитных учреждений в руках царского правительства; 3) обслуживание казенными банками главным образом финансовых нужд помещиков и самодержавия.

В дореформенной России получила значительное развитие типичная для феодально-крепостнического строя форма кредита - ростовщический кредит. В недрах этого строя уже происходило разложение натурального хозяйства и развитие товарно-денежных отношений, что способствовало развитию ростовщичества. Питательной почвой для ростовщиков в деревне служило мелкое крестьянское хозяйство, задавленное помещичьей эксплуатацией и непосильными налогами. Для уплаты помещикам оброка, который с ростом товарно-денежных отношений принимал денежную форму, а также для уплаты денежных налогов государству крестьянам приходилось обращаться за ссудами к ростовщикам. Деревенские ростовщики взимали по ссудам 100-200% годовых и более.

Ростовщический капитал в России, как и в других странах, был тесно связан с торговым капиталом. Торговцы-ростовщики, предоставляя денежные ссуды мелким товаропроизводителям, получали одновременно и высокие ростовщические проценты по своим ссудам, и высокую торговую прибыль от скупки товаров мелких производителей по низким ценам.

В отличие от Западной Европы, где уже в XVIII в. и в первой половине XIX в. банковое дело развивалось на капиталистических началах в форме индивидуальных банкирских домов, а затем и акционерных банков, в России до отмены в 1861 г. крепостного права организация кредитных учреждений находилась почти всецело в руках царского правительства. Другим существенным отличием русской кредитной системы от кредитных систем западноевропейских стран являлось то, что банковские ресурсы направлялись в основном не на кредитование промышленности и торговли, а на кредитование крепостнического государства и помещичьего землевладения.

В 1754 г. правительство учредило Государственные заемные банки для дворянства в Петербурге и Москве. Эти банки просуществовали до 1786 г. и занимались выдачей ссуд дворянам, главным образом под залог имений, сел и деревень, населенных крепостными крестьянами. Кроме того, они выдавали ссуды под залог благородных металлов и драгоценностей, а также бланковые ссуды. Ссуды предоставлялись из 6% годовых. Однако помещики не только не возвращали в срок полученные от банков ссуды, но и зачастую не платили по ним процентов. Заморозив большие средства в просроченных и непогашенных ссудах, Дворянские банки были вынуждены в 1785 г. прекратить свои операции.

Одновременно с Дворянскими банками в 1754 г. правительством был учрежден “Банк для поправления при Санктпетербургском порте коммерции и купечества”, который предоставлял ссуды купцам из 6% годовых под залог товаров, благородных металлов и векселей сроком до одного года. Но деятельность этого банка не имела успеха и уже в 1770 г. он прекратил выдачу новых ссуд, а в 1782 г. был закрыт.

В 1758 г. в Петербурге и Москве были учреждены “банковые конторы вексельного производства для обращения медных денег”, сокращенно называвшиеся “медными банками”. Их деятельность заключалась в приеме вкладов, ведении переводных операций между Петербургом и 50 наиболее крупными городами, выдаче ссуд под векселя и учете векселей. Но широкого развития пассивные и активные операции медных банков не получили. Привлечению ими вкладов препятствовало то, что возврат вкладов производился лишь через год после заявления вкладчика; развитие же вексельных и переводных операций задерживалось тем, что не допускалось выдачи векселей и переводов на предъявителя (они были только именными).

В 1769 г. в Петербурге и Москве были учреждены Ассигнационные банки, объединенные в 1786 г. в один Государственный ассигнационный банк. Однако, в отличие от эмиссионных банков капиталистического типа, выпускающих банкноты в порядке учета коммерческих векселей, Ассигнационный банк был превращен в орган по финансированию царского правительства путем выпуска бумажных денег.

В 1797 г. при Ассигнационном банке были основаны учетные, или эсконтные, конторы, которые согласно их уставу учреждались “к усилению и вспомоществованию ремёсл и торговли преимущественно российским купцам, заводчикам и фабрикантам”. Задачей этих контор являлись учет векселей и выдача ссуд под товары. Но операции их не получили значительного развития, что объяснялось как недостаточным развитием в стране вексельного оборота, так и тем, что выделенные для них средства (15 млн. руб., полученных от дополнительного выпуска ассигнаций) в условиях все усиливавшегося обесценения денег вскоре по своей реальной ценности заметно сократились.

С 1786 г. в систему казенных кредитных учреждений вошел Государственный заемный банк, который был организован взамен ликвидированных дворянских банков. Этот банк принимал вклады и выдавал долгосрочные ссуды под залог: 1) помещичьих населенных имений; 2) населенных горнозаводских имений; 3) фабричных строений и приписанных к ним крестьян; 4) каменных домов в Петербурге.

Но основную массу своих средств Заемный банк помещал не в ссуды частным лицам, а в кредиты, предоставленные царскому правительству. В 1859 г. из общей суммы ссуд Заемного банка в 386 млн. руб. около 327 млн. руб. приходилось на ссуды, предоставленные “по особому высочайшему повелению” государственному казначейству, комиссии погашения государственных долгов и “разным казенным местам”, т.е. правительственным учреждениям. Таким образом, царизм широко использовал ресурсы Заемного банка.

Д В 1817 г. учетные конторы Ассигнационного банка были преобразованы в Государственный коммерческий банк, задачей которого считалось развитие краткосрочного кредита. Этот банк должен был принимать вклады, совершать безналичные расчеты и производить учетно-ссудные операции. Коммерческий банк открыл 11 контор в различных городах и к началу 1859 г. имел вклады на 240 млн. руб. серебром. Однако лишь небольшую долю своих средств он поместил в учетно-ссудные операции, подавляющую же часть их (в начале 1859 г. около 213 млн. руб.) держал в виде

вкладов в Заемном банке, т.е. фактически предоставил, через посредство последнего, царскому правительству и помещикам.

Вся система казенных кредитных учреждений была поставлена на службу царской казне и помещичьему землевладению. К началу 1858 г. все эти учреждения располагали вкладами на сумму в 1 013 млн. руб., из коих 521 млн. руб. был предоставлен в форме различных ссуд казне, а 427 млн. руб. - частным заемщикам, главным образом помещикам.

В кредитовании русской торговли и промышленности до отмены крепостного права главную роль играли банкиры и менялы. Среди банкирских фирм в первой половине XIX в. крупнейшим был банкирский дом Штиглица, имя которого пользовалось такой же всемирной известностью, как и имя Ротшильда. Штиглиц выступал в роли посредника при заключении русским правительством заграничных займов, принимал активное участие в учреждении крупных промышленных предприятий и совместно с несколькими иностранными банкирами учредил в 1857 г. “Главное общество российских железных дорог”. Состояние этого “короля петербургской биржи”, как его называли современники, оценивалось в 1859 г. в 72 млн. руб.

Но крупных банкирских фирм было немного; зато имелось большое количество менял, которых уже в 1823 г. насчитывалось 2 287 человек. Меняльное дело получило развитие в России в связи с расстройством денежной системы: в обращении находились наряду с металлическими монетами бумажные ассигнации, курс которых на серебро часто изменялся, а обмен ассигнаций на металлические монеты и монет на ассигнации стал специальностью денежно-торговых капиталистов- менял. В дальнейшем менялы стали сочетать торговлю деньгами с кредитными операциями, причем они были по существу ростовщиками и взимали по своим ссудам до 30 % годовых.

Кредитная система крепостнической России, состоявшая из казенных кредитных учреждений, немногих банкирских фирм и многочисленных ростовщиков, не удовлетворяла запросов капиталистической промышленности и торговли, которые начали развиваться в недрах феодального строя. Поэтому переход от крепостничества к капитализму делал необходимой реорганизацию кредитной системы.

Непосредственным толчком к реформе кредитной системы послужило то, что старые казенные кредитные учреждения в это время оказались в критическом положении. Указом 1857 г. процентная ставка, уплачивавшаяся казенными банками по вкладам, была снижена с 4 до 3. Проводя это мероприятие, министерство финансов стремилось, с одной стороны, удешевить кредит для помещиков и казны (вместе со снижением процента по вкладам были понижены с 5 до 4% ставки по ссудам), а с другой-побудить вкладчиков помещать свои средства в акции и облигации вновь учрежденного “Главного общества российских железных дорог”. Но последовавший за снижением процентных ставок массовый отлив вкладов из казенных банков поставил их под угрозу краха.

В 1860 г. старые кредитные учреждения-Государственный коммерческий банк и Государственный заемный банк - были ликвидированы, а вместо них был создан новый Государственный банк “для оживления торговых оборотов и для упрочения денежной кредитной системы” (как говорилось в его уставе).

Почти до конца XIX в. денежное обращение России находилось в состоянии инфляции. Это объясняется тем, что эмиссия кредитных билетов Государственного банка долгое время использовалась для финансирования военных расходов царского правительства. Кредитные билеты только по своему наименованию являлись кредитными деньгами, фактически же они представляли собой неразменные бумажные деньги, выпускавшиеся не в порядке учета коммерческих векселей, а в порядке предоставления Государственным банком ссуд правительству. Избыточная эмиссия этих бумажных денег вела к их обесценению (см. главу II, § 4).

Только в течение кратковременного периода после организации Государственного банка его билеты были разменными. По указу от 25 апреля 1862 г. был установлен официальный курс кредитных билетов по отношению к золоту, и серебру (золотая пятирублевая монета была приравнена к 5 руб. 70 коп., а серебряный рубль-к 1 руб. 10¹/₂ коп. кредитными билетами), и Государственный банк приступил к размену кредитных билетов на золото и серебро. Однако в результате массового предъявления кредитных билетов к размену металлический запас банка сильно сократился и уже в 1863 г. размен кредитных билетов был прекращен.

В 80-х годах XIX в. была предпринята попытка стабилизировать рубль. С этой целью указ 1881 г. предусматривал постепенное погашение долга казны Государственному банку и сокращение количества кредитных билетов в обращении. Министр финансов Бунге, выдвинувший проект постепенного повышения курса рубля и восстановления размена кредитных билетов на золото и серебро по паритету, стал проводить дефляционную политику: часть кредитных билетов была изъята из обращения и уничтожена.

Общее количество выпущенных в обращение кредитных билетов уменьшилось за период 1879-1886 гг. с 1 188 до 1 046 млн. руб., количество же кредитных билетов в кассах Государственного банка увеличилось с 36 до 140 млн. руб. Следовательно, сумма кредитных билетов в обращении вне Государственного банка сократилась с 1 152 до 906 млн. руб., или более чем на 21%.

Однако попытки стабилизировать рубль потерпели крах. В это время не было еще объективных экономических предпосылок для стабилизации валюты: государственный бюджет сводился с большим дефицитом, платежный баланс был пассивным, а золотой запас - незначительным. Бумажный рубль был обесценен более чем на ¹/₃ (в 1885 г. его курс составлял только 63 коп. золотом) и о восстановлении размена его по паритету не могло быть и речи. Вместе с тем дефляционная политика натолкнулась на сопротивление со стороны помещиков, которые получали большие выгоды от инфляции. Изъятие из обращения кредитных билетов было прекращено. Длительное существование в России неразменных бумажных денег определялось не только расстройством государственных финансов, но и прямой заинтересованностью помещиков в инфляции.

Однако в последние десятилетия XIX в. рост капитализма в России сделал необходимым переход от обесцененных бумажных денег к устойчивой золотой валюте. Развивавшиеся в это время быстрыми темпами промышленность и торговля требовали прочной валюты. В связи с этим происходила борьба между промышленной буржуазией, заинтересованной в переходе к золотой валюте, и помещиками, отстаивавшими бумажно-денежное обращение.

В стабилизации рубля была заинтересована не только русская, но и иностранная буржуазия, которая вывозила в Россию значительные капиталы. Тем не менее царское правительство, соблюдая интересы класса помещиков, долгое время сопротивлялось стабилизации валюты, а когда, наконец, встало на путь подготовки денежной реформы, оно прибегло к таким методам стабилизации валюты, которые тяжело отразились на положении трудящихся масс.

Во-первых, уменьшение бюджетного дефицита было достигнуто за счет значительного увеличения налогов, главным образом с крестьянства. При министрах финансов Вышнеградском и Витте (последний непосредственно проводил денежную реформу 1895-1898 гг.) были повышены косвенные налоги на многие предметы потребления (на водку, пиво, табак, сахар, керосин, спички), таможенная пошлина на хлопок и т.д. Сумма поступивших в казну косвенных налогов возросла с 328 млн. руб. в 1881 г. до 649 млн. руб. в 1897 г.

Во-вторых, одним из средств накопления золотого запаса служил вывоз хлеба за границу за счет недоедания народных масс. Для перехода к золотой валюте требовалось наличие достаточного золотого запаса. Действительно, золотой запас Государственного банка и казначейства увеличился за период 1883-1897 гг. с 217 до 814 млн. руб. Но такое накопление золотого запаса было достигнуто отчасти за счет усиленного экспорта хлеба в ущерб потреблению трудящихся масс. Именно в период подготовки денежной реформы царский министр финансов Вышнеградский пустил в ход крылатую фразу: “не доедим, но вывезем”.

В-третьих, важным источником накопления золотого запаса были внешние займы, что означало закабаление страны иностранным капиталом. Хотя торговый баланс России в период, предшествовавший денежной реформе, был активным, но его активное сальдо перевешивалось платежами процентов и дивидендов на иностранные капиталовложения и другими платежами России загранице. Тем не менее за период 1881-1897 гг. ввоз золота в Россию составил 257 млн. руб. Это объяснялось значительным импортом иностранных капиталов. За тот же период импорт капитала, вложенного в народное хозяйство, составил 650 млн. руб. и импорт капитала в форме внешних государственных займов России - 1 050 млн. руб.

Значительную часть накоплявшегося золотого запаса казначейство передавало Государственному банку в порядке погашения его долга по кредитным билетам. В связи с этим разменный фонд Государственного банка за период 1881-1897 гг. увеличился со 171 до 500 млн. руб. и составил около 45% по отношению к наводившимся в обращении кредитным билетам.

Проведя ряд подготовительных мероприятий, правительство в 1895-1898 гг. осуществило денежную реформу. В 1895 г. были разрешены сделки на золотую монету, причем курс полуимпериала (5-рублевой золотой монеты) был установлен в 7 руб. 50 коп., а империала (10-рублевой золотой монеты) -в 15 руб. кредитными билетами. 3 января 1897 г. был издан указ “О чеканке и выпуске в обращение золотых монет”, предписывавший чеканить золотые монеты с прежним золотым содержанием, но с обозначением на империалах 15 руб. и на полуимпериалах 7 руб. 50 коп. Это означало девальвацию рубля - снижение его золотого содержания на ¹/₃ -с 26,1 до 17,4 доли чистого золота. Затем (указами 1897 и 1898 гг.) было предписано чеканить 5 и 10-рублевые золотые монеты весом в 87,12 доли и 1 золотник, 78,24 доли чистого золота. 29 августа 1897 г. был издан указ об основах эмиссии кредитных билетов, предусматривавший определенные нормы обеспечения кредитных билетов золотом и выпуск их “в размере, строго ограниченном настоятельными потребностями денежного обращения”. Наконец, указом от 14 ноября 1897 г. был введен свободный размен кредитных билетов на золото и узаконен новый золотой рубль с содержанием чистого золота в 17,424 доли, а указом от 27 марта 1898 г. была ограничена чеканка и платежная сила серебряной монеты, сведенной к роли знака золота. Все это означало установление в России золотого монометаллизма.

Денежная реформа была проведена методом девальвации, что было выгодно господствующим классам и самодержавию. В результате девальвации помещики могли погашать свою ипотечную задолженность, капиталисты - платить заработную плату рабочим, а правительство - производить платежи по внутренним займам обесцененным на ¹/₃ рублем.

Если переход к золотой валюте совершился в России лишь к концу периода домонополистического капитализма, то капиталистическая банковая система возникла вскоре же после отмены крепостного права. С 60-х годов XIX в. стали учреждаться акционерные коммерческие банки.

Первым из них был учрежденный в 1864 г. Петербургский частный коммерческий банк. Далее, в 1866 г. был основан Московский купеческий банк, в 1867 г.-Харьковский торговый банк и Киевский частный коммерческий банк.

Кризис 1873 г. и последовавшая за ним длительная депрессия сопровождались крахом ряда банков: к концу 70-х годов были ликвидированы Московский коммерческий и ссудный банк, акционерные коммерческие банки в Ростове, Одессе и некоторых других городах. В результате этого общее число акционерных коммерческих банков сократилось за период 1873-1880 гг. с 39 до 33, а их ресурсы - с 378 млн. руб. до 292 млн. руб. Развитию акционерных банков в этот период препятствовала политика, которую проводило царское правительство, старавшееся обеспечить монопольное положение Государственного банка на денежном рынке. В 1872 г. был издан закон, запрещавший учреждение акционерных банков “в столицах и тех городах, в коих существует хотя один из этаких акционерных банков”, а с 1873 г. министерство финансов стало препятствовать и открытию банковских отделений. Закон 1872 г. был отменен лишь в 1883 г.

С 80-х годов развитие акционерных коммерческих банков возобновилось, но до 90-х годов оно происходило медленными темпами. 90-е годы характеризовались интенсивным ростом как сети, так и операций акционерных коммерческих банков, что было результатом промышленного подъема этого периода и в свою очередь способствовало последнему. О масштабах этого подъема, тесно связанного с большим железнодорожным строительством, свидетельствует тот факт, что с 1890 по 1900 г. стоимость продукции фабрично-заводской промышленности увеличилась вдвое, а выплавка чугуна - более чем в 3 раза. Вместе с тем быстро увеличивались ресурсы банков и их активные операции. В 1899 г. насчитывалось 38 акционерных коммерческих банков с 232 отделениями, их ресурсы составляли 816 млн. руб., а учетно-ссудные операции - 760 млн. руб. Именно в этот период акционерные коммерческие банки завоевали преобладающее положение на денежном рынке России.

Наряду с акционерными коммерческими банками получили развитие также городские банки и общества взаимного кредита. Городские банки существовали еще в крепостнической России; в пореформенный же период их количество и ресурсы значительно увеличились. Так, в 1875 г. насчитывалось 235 городских банков с ресурсами в 134 млн. руб., а в 1881 г.-281 банк с ресурсами в 240 млн. руб. Городские банки считались общественными кредитными учреждениями, находившимися при органах городского управления, но решающую роль в них играли городские “тузы” - крупные дельцы, бесконтрольно использовавшие средства банков для кредитования своих предприятий и спекуляции. В 80-х годах ряд городских банков потерпел крах, и в 1893 г. их осталось 242 с ресурсами в 124 млн. руб. Что касается обществ взаимного кредита, то они, как и акционерные банки, стали организовываться с 60-х годов. В 1875 г. их насчитывалось 84 с ресурсами в 128 млн. руб., а в 1893 г. - 101 с ресурсами в 142 млн. руб.

Одной из особенностей русской кредитной системы в эпоху домонополистического капитализма являлось то, что сравнительно развившаяся система коммерческих банков существовала без центрального эмиссионного банка. До денежной реформы 1895- 1898 гг. Государственный банк фактически не был настоящим эмиссионным банком. Правда, он выпускал так называемые “кредитные билеты”, но эмиссия их производилась в основном не для кредитования товарооборота, а для финансирования царского правительства.

Об этом наглядно свидетельствует тот факт, что в 1880 г. при наличии в обращении кредитных билетов на 1 130 млн. руб. в ссуды казначейству Госбанком было помещено 815 млн. руб., а в учетно-ссудные операции-только 265 млн. руб. (для 1890 г. соответственно-576 и 260 млн. руб.).

Наряду с финансированием государственных расходов Государственный банк в течение длительного периода занимался ликвидацией дел прежних казенных кредитных учреждений, активы и пассивы которых были ему переданы.

Совокупный баланс казенных кредитных учреждений к моменту их ликвидации составлял 485 млн. руб., причем из общей суммы предоставленных ими ссуд 233 млн. руб. числилось за частными заемщиками, главным образом за помещиками, а 252 млн. руб.-за казной. После ликвидации этих кредитных учреждений их вкладчики стали требовать возврата своих вкладов от Государственного банка, которому пришлось использовать значительную часть своих ресурсов для ликвидации перешедших к нему обязательств прежних кредитных учреждений. Это соответственно сокращало кредитные возможности Государственного банка. Вплоть до 1875 г. ежегодные затраты Государственного банка на ликвидацию обязательств старых кредитных учреждений превышали сумму его учетно-ссудных операций. Ликвидацию долгов этих учреждений Государственный банк закончил только в 1886 г.

Погашению задолженности помещиков Государственному банку способствовали выкупные платежи за землю, наложенные на крестьян при отмене крепостного права. При проведении выкупной операции часть задолженности помещиков банку была переложена на крестьян, которые должны были погашать эту задолженность и уплачивать высокие проценты. Таким образом, Государственному банку удалось высвободить замороженные в ссудах помещикам крупные суммы благодаря грабительской системе выкупных платежей с крестьян.

Учетно-ссудные операции Государственного банка увеличились со 117 млн. руб. в 1875 г. до 380 млн. руб. в 1900 г. Однако в этот период Государственный банк еще не превратился в “банк банков”. Правда, в критические для частных коммерческих банков моменты Государственный банк оказывал им кредитную поддержку (например, на 1 января 1876 г. кредиты банкам составляли свыше 30% всех учетно-ссудных операций Государственного банка), но, с другой стороны, он наряду с кредитованием банков в еще большей мере занимался кредитованием торгово-промышленной клиентуры и в этом отношении даже конкурировал с акционерными коммерческими банками.

В связи с экономической отсталостью царской России, огромным удельным весом помещичьего землевладения и преобладанием в земледелии мелкого крестьянского хозяйства, в кредитной системе России большую роль играли учреждения ипотечного кредита. К ним относились акционерные земельные банки, Дворянский и Крестьянский поземельные банки.

Акционерные земельные банки стали возникать с 70-х годов XIX в. и занимались выдачей долгосрочных ссуд под залог земель и домов. Они выдавали ссуды не деньгами, а закладными листами, которые заемщики продавали на рынке при посредничестве тех же банков, за что уплачивали им комиссионное вознаграждение. Акционерные земельные банки предоставляли ипотечный кредит в первую очередь помещикам, затем городским домовладельцам и отчасти зажиточно-кулацким слоям деревни. Подавляющая часть ссуд акционерных земельных банков приходилась на долю помещиков, ссуды же крестьянам в начале 90-х годов составляли лишь 7% общей суммы ссуд земельных банков.

Кроме акционерных земельных банков, ипотечный кредит предоставлялся двумя государственными земельными банками- Крестьянским и Дворянским.

Ипотечная задолженность помещиков за период 1867-1881 гг. возросла со 100 до 474 млн. руб., в то время как цены на хлеб и землю в результате аграрного кризиса резко упали. Для того чтобы поддержать помещиков и предоставить им возможность продавать свои земли на выгодных условиях, царское правительство учредило в 1882 г. Крестьянский поземельный банк, на который была возложена задача ссужать крестьянам деньги для покупки помещичьей земли. Банк выдавал долгосрочные ссуды (сроком до 34¹/₂ лет) из 7,5-8,5% годовых, что превышало на 2-3% ставки акционерных земельных банков. За период 1883-1895 гг. Крестьянский банк выдал около 15 тысяч ссуд на общую сумму в 82 млн. руб. и при его посредстве было продано и куплено 2,4 млн. десятин земли, главным образом помещичьей. Деятельность Крестьянского банка способствовала повышению цен на землю, которые за это время поднялись на 20-30%.

Около ²/з всех заемщиков банка составляли зажиточные и кулацкие слои крестьянства. Таким образом, Крестьянский банк помогал помещикам продавать свои земли по высоким ценам и одновременно помогал кулацкой верхушке деревни увеличивать свою земельную собственность.

Что касается безземельных и малоземельных крестьян, то они составляли незначительную часть заемщиков банка (в 1891- 1895 гг. лишь ¹/₃). При этом малоимущие крестьяне, даже приобретя при помощи банковских ссуд землю, не могли удержать ее у себя, так как оказывались не в состоянии погашать ссуды и уплачивать проценты. Крестьянский банк беспощадно взыскивал недоимки по долговым платежам, отнимая землю у малоимущих крестьян-недоимщиков и продавая ее с торгов. Таким путем за период 1883-1895 гг. было экспроприировано около 205 тысяч десятин крестьянских земель.

В 1885 г. царское правительство в интересах крупных дворян-землевладельцев учредило Государственный дворянский земельный банк, задача которого заключалась в том, чтобы поддержать помещичье землевладение путем выдачи дворянам ипотечных ссуд на льготных условиях. Дворянский банк выдавал ссуды на срок до 66 лет в размере 60% стоимости дворянских имений. Процентные ставки по ссудам с самого начала были установлены значительно ниже, чем у Крестьянского банка, - в размере 5 ³/₄, а зачтем неоднократно снижались и в 1897 г. были доведены до 3 ¹/₄. В противоположность Крестьянскому банку, применявшему драконовские способы взыскания недоимок с крестьян, Дворянский банк обычно предоставлял помещикам отсрочки платежей по выданным ссудам, не взимая даже процентов по просроченным взносам. Дворянский банк оказал большую финансовую поддержку помещикам: сумма выданных им ссуд составляла в 1887 г. б9 млн. руб., а в 1900 г. - уже свыше 600 млн. руб.

Основные признаки монополистического капитализма одинаковы во всех странах. В связи с этим денежно-кредитная система России в эпоху империализма была в своей основе однотипной денежно-кредитными системами других капиталистических стран. Золотой монометаллизм, высокая концентрация банков и образование банковых монополий, сращивание банкового капитала с промышленным - все это было характерно и для русской денежно-кредитной системы. Однако монополистический капитализм в России имел и свои особенности. Русский империализм представлял собой военно-феодальный империализм, находившийся в большой зависимости от западноевропейских империалистических держав. Поэтому и денежно-кредитная система России имела свои особенности, обусловливавшиеся особенностями русского империализма.

Ко времени вступления в эпоху империализма Россия имела золотую валюту, введенную в результате денежной реформы 1895-1898 гг. Наряду с золотыми монетами в денежном обращении страны находились серебряные и медные монеты, имевшие ограниченную платежную силу и игравшие вспомогательную роль, и кредитные билеты Государственного банка.

Кредитные билеты выпускались Государственным банком в порядке, предусмотренном законом 1897 г. Согласно этому закону золотое обеспечение должно было составлять не менее 50% общей суммы кредитных билетов при выпуске последних в обращение на сумму не свыше 600 млн. руб. и не менее 100% для эмиссии сверх 600 млн. руб. Таким образом, при наличии в обращении кредитных билетов на 600 млн. руб. Государственный банк должен был иметь против них золотое обеспечение в 300 млн. руб., а на 300 млн. руб. кредитные билеты могли быть не покрыты золотом; при дальнейшей же эмиссии они должны были покрываться золотом рубль за рубль.

Русская система банкнотной эмиссии имела сходство с английской: также был установлен определенный максимум не покрытой золотом эмиссии (по английскому банковскому акту 1844 г. - 14 млн. ф. ст., по русскому закону 1897 г.-300 млн. руб.). Однако особенностью русской системы было то, что контингентирование не покрытой золотом эмиссии сочеталось с установлением минимальной 50-процентной нормы золотого покрытия всей эмиссии, тогда как акт Пиля такой нормы не предусматривал. В то время как Английский банк мог выпустить банкнот на 14 млн. ф. ст., не имея никакого золотого покрытия, русский Государственный банк даже при сокращении своей эмиссии до 300 млн. руб. должен был иметь против них золотое обеспечение не менее чем на 150 млн. руб. Такая система банкнотной эмиссии была крайне неэкономной и неэластичной, так как она требовала накопления Государственным банком очень большого золотого запаса и весьма ограничивала его эмиссионные возможности.

Фактически Государственный банк имел обычно даже больший золотой запас, чем требовалось по закону. Этот запас со времени денежной реформы и до первой мировой войны большей частью превышал 100% находившихся в обращении кредитных билетов. По своим абсолютным размерам золотой запас Государственного банка за период 1898-1914 гг. возрос с 1,2 до 1,7 млрд. руб. Поскольку золотой запас Государственного банка, как правило, превышал банкнотное обращение, эмиссия банкнот в России не давала экономии металлических денег (если не считать экономии издержек по снашиванию монет).

Золотой запас Государственного банка увеличивался за счет ввоза золота, который за период 1898-1913 гг. составил 772 млн. руб. В свою очередь ввоз золота в Россию объяснялся получением ею крупных внешних займов, которые за тот же период составили 2 млрд. руб. Таким образом, рост золотого запаса Государственного банка отражал рост внешней задолженности царской России. Разоблачая финансовую политику царизма, ввергавшего Россию во все большую долговую кабалу к западным державам, В. И. Ленин указывал, что русский золотой запас представлял собой золото, полученное взаймы, и что “... этот запас есть в сущности чужие, занятые и ничем не обеспеченные деньги, которые нисколько не говорят о богатстве России...”.

Хотя по сравнению с почти хронической инфляцией, имевшей место в России на протяжении XIX в., состояние денежного обращения в результате реформы 1895-1898 гг. улучшилось, золотая валюта в России не имела под собой прочной базы. Неустойчивость денежной системы России обусловливалась дефицитностью государственного бюджета и платежного баланса, большой внешней задолженностью России и тесной связью Государственного банка с царизмом.

Рост государственных расходов, особенно на военно-полицейские нужды, порождал систематические бюджетные дефициты. Из 16 лет, прошедших со времени денежной реформы до первой мировой войны (1898-1913), 12 лет государственный бюджет был дефицитным, причем чистый дефицит за весь этот 16-летний период составил 3,5 млрд. руб. против 1,2 млрд. руб. дефицита за 16 лет до денежной реформы (1881-1896 гг.). Правда, дефицит государственного бюджета в условиях золотой валюты покрывался не путем инфляционного выпуска бумажных денег, а с помощью внутренних и внешних займов. Однако это вело к росту напряженности государственного кредита и подтачивало устойчивость денежной системы, поскольку в случае невозможности дальнейшего размещения займов по обычным каналам (т.е. среди населения внутри страны и за границей) якорем спасения для царских финансов должна была стать инфляция.

Другим подводным камнем для русской золотой валюты была дефицитность платежного баланса. Правда, пассивное сальдо текущего платежного баланса перевешивалось импортом иностранного капитала, так что в конечном итоге Россия не вывозила, а, напротив, ввозила золото. Но чем больше иностранных капиталов она импортировала, тем больше должна была уплачивать по ним ежегодно в виде процентов и дивидендов. Эти платежи за период 1898-1913 гг. составили 5 млрд. руб. против 2,7 млрд. руб. за период 1881-1896 гг. Следовательно, покрытие дефицита платежного баланса за счет импорта капитала увеличивало напряженность этого баланса в дальнейшем, что таило в себе потенциальную угрозу для денежной системы.

Внешне денежная система России представлялась весьма устойчивой в силу наличия большого золотого запаса. Однако, как мы видели, увеличение золотого запаса покупалось ценой роста внешней задолженности России. Поскольку же этот запас был золотом, полученным взаймы, постольку и русская денежная система находилась в большой зависимости от иностранного капитала. В случае отказа последнего от предоставления новых займов, золотой запас России и вся ее денежная система были бы поставлены под удар.

Наконец, серьезной угрозой для русской денежной системы являлась тесная связь Государственного банка с самодержавием. В критические для себя моменты, царизм использовал Государственный банк в качестве источника дополнительных финансовых ресурсов, что таило в себе опасность инфляции. Это наиболее наглядно проявилось во время русско-японской войны и революции 1905 г., когда царское правительство использовало эмиссию кредитных билетов Государственного банка для покрытия своих расходов по ведению войны и подавлению революции. С этой целью указом от 16 декабря 1905 г. был временно увеличен максимальный контингент не покрытых золотом кредитных билетов с 300 до 450 млн. руб., причем была разрешена дополнительная эмиссия под казначейские обязательства. За два года - с начала 1904 до начала 1906-количество кредитных билетов в обращении увеличилось более чем вдвое - с 630 до 1 290 млн. руб. Оценивая состояние финансов и денежного обращения России во время революции 1905 г., В. И. Ленин писал: “Финансы из рук вон плохи... Неизбежность краха золотой валюты и перехода паки и паки к безграничному выпуску бумажных денег начинают уже чуять лакеи самодержавия”.

О надвигавшемся крахе золотой валюты свидетельствовал тот факт, что в 1905 г. размен кредитных билетов на золото был ограничен, в результате чего появился лаж на золото, доходивший до 30%, а в 1906 г. министр финансов внес проект временной приостановки размена с предоставлением Государственному банку широких прав по выпуску неразменных билетов под обеспечение краткосрочными обязательствами государственного казначейства. Правда, этот проект не был принят, и до краха золотой валюты на сей раз дело не дошло: ее спас новый внешний заем в 2 250 млн. франков, полученный царским правительством в 1906 г. Однако после этого золотая валюта просуществовала недолго и во время первой мировой войны она потерпела крах.

Кредитная система царской России в XX в. включала в себя следующие основные элементы: 1) Государственный банк; 2) акционерные коммерческие банки; 3) общества взаимного кредита; 4) городские банки; 5) ипотечные банки; 6) кредитная кооперация.

Новым в деятельности Государственного банка в эпоху империализма, по сравнению с эпохой домонополистического капитализма, явилось то, что он, во-первых, превратился в центральный эмиссионный банк, осуществлявший банкнотную эмиссию; во-вторых, стал орудием русской финансовой олигархии. Пассивы Государственного банка образовывались за счет выпуска кредитных билетов и приема вкладов. В отличие от коммерческих банков, привлекавших в виде вкладов главным образом свободные денежные капиталы промышленников и торговцев, Государственный банк формировал свои вклады преимущественно из средств казначейства. За период 1900-1914 гг. средства казны в Государственном банке увеличились с 594 до 951 млн. руб., а вклады разных лиц и учреждений-со 196 до 263 млн. руб. Свыше ³/₄ общей суммы вкладов Государственного банка в 1914г. приходилось на вклады казначейства. Для центральных эмиссионных банков капиталистических стран вообще характерно то, что их депозиты состоят главным образом из вкладов других банков и казначейства, но при этом обычно преобладают банковские вклады. Особенностью же русского Государственного банка являлся исключительно высокий удельный вес казначейских вкладов (у Английского банка в 1913 г. только ¹/₇ всех депозитов приходилась на вклады государства и публично-правовых учреждений). Получая огромные средства в виде так называемой “свободной наличности” казначейства, которая держалась у него на текущем счете, Государственный банк мог не конкурировать с коммерческими банками в привлечении вкладов и с 1899 г. перестал платить проценты по текущим счетам.

В своих активных операциях Государственный банк все более переходил от непосредственного кредитования торговли и промышленности к кредитованию их через посредство коммерческих банков. За период 1900-1914 гг. общая сумма учетно-ссудных операций Государственного банка увеличилась с 406 до 1 072 млн. руб. При этом удельный вес кредитов банкам в общей сумме учетно-ссудных операций поднялся за этот период с 10 до 43%.

Таким образом, Государственный банк все более превращался в “банк, банков”.

Это проявлялось также и в развитии операций Государственного банка по безналичным расчетам. Перед первой мировой войной при 30 конторах и отделениях Государственного банка имелись расчетные отделы, которые осуществляли безналичные расчеты, главным образом между банками, а также между крупными торгово-промышленными фирмами. Используя Государственный банк в качестве своего расчетного центра, коммерческие банки держали в нем часть своих денежных резервов. Филиальная сеть Государственного банка за период 1900-1914 гг. увеличилась со 113 до 136 филиалов.

Тенденция к превращению Государственного банка в “банк банков” не получила, однако, полного завершения. В отличие от центральных эмиссионных банков других стран, русский Государственный банк продолжал в широких масштабах непосредственно кредитовать торговлю и промышленность. Государственный банк сам предоставлял ссуды крупным промышленным предприятиям, в особенности во время кризиса 1900-1903 гг. и последовавшей за ним депрессии, осуществлял непосредственное кредитование хлебной торговли, строительства элеваторов и т.п. Принятый в 1894 г. новый устав Государственного банка предоставил ему широкие возможности развивать активные операции, обычно не свойственные центральному эмиссионному банку. По этому уставу Государственный банк получил право учитывать векселя сроком до 12 месяцев (по прежнему уставу-только до 6 месяцев), а также предоставлять ссуды под соло-векселя (векселя с одной подписью), обеспеченные залогом недвижимого имущества, сельскохозяйственным или фабричным инвентарем, поручительством и т.п. Кроме того, значительное распространение получила практика “внеуставных ссуд”, выдававшихся Государственным банком преимущественно крупным промышленным компаниям в секретном порядке “по высочайшему повелению”.

Центральные эмиссионные банки в эпоху империализма служат орудием финансовой олигархии; но эту роль они до первой мировой войны обычно выполняли не путем прямого финансирования крупных капиталистических предприятий, а путем предоставления финансовых ресурсов коммерческим банкам, которые в свою очередь обращали их главным образом на финансирование крупных капиталистических предприятий. В России же Государственный банк осуществлял финансирование крупной промышленности не только через посредство коммерческих банков, но и непосредственно. Еще в 1902 г. В. И. Ленин, указывая на тесную связь Государственного банка с промышленностью, “в делах которой Государственный банк заинтересован непосредственно”, писал: “ Гос. банк не только щедро ссужал разные пошатнувшиеся предприятия, но и принял многие из них фактически в свое полное заведывание” .

В связи с активным и непосредственным участием Государственного банка в кредитовании и финансировании торговли и промышленности, его удельный вес на денежном рынке страны был более высоким, чем удельный вес эмиссионных банков других стран. В 1914 г. учетно-ссудные операции Государственного банка составляли 26% по отношению к таким же операциям акционерных банков, тогда как для германского Рейхсбанка соответствующий процент составлял 15, а для Английского банка-всего лишь 4.

Развивая свои учетно-ссудные операции, Государственный банк продолжал вместе с тем обслуживать и государственный кредит. Если в XIX в. Государственный банк прямо предоставлял беспроцентные ссуды казначейству в форме кредитных билетов, то в XX в. он оказывал активную поддержку царскому правительству главным образом путем размещения выпускавшихся последним займов. Вместе с тем он вкладывал и свои ресурсы в финансирование государства путем предоставления ссуд под государственные ценные бумаги. Характерно, что во время революции 1905 г. Государственный банк в целях оказания финансовой помощи правительству значительно расширил свои ссуды под ценные бумаги (со 110 млн. руб. в начале 1905 г. до 281 млн. руб. в начале 1906 г.).

В развитии акционерных коммерческих банков эпоха империализма в России, как и на Западе, ознаменовалась усиленной концентрацией банков, одним из проявлений которой было поглощение мелких банков крупными и слияние крупных в крупнейшие.

Например, в 1909 г. три банка-Московский международный торговый, Южно-Русский промышленный и Орловский коммерческий - слились в один банк под названием “Соединенный банк”; в 1910 г. Северный банк слился с Русско-Китайским банком в Русско-Азиатский банк; Азовско-Донской банк поглотил в 1909 г. Минский коммерческий банк, а позднее-Киевский частный коммерческий банк.

Несмотря на эти поглощения и слияния, общее число акционерных коммерческих банков в России в эпоху империализма увеличилось, так как имело место учреждение новых банков. Но банковские ресурсы, росли значительно быстрее, чем число банков. За период 1900-1914 гг. число акционерных коммерческих банков увеличилось с 43 до 50, а их капиталы и вклады-с 1 157 до 4 632 млн. руб. Таким образом, ресурсы, приходившиеся в среднем на один банк, увеличились за это время с 27 до 93 млн. руб.

Подавляющая часть банковских ресурсов сосредоточилась ;в руках немногих крупнейших банков. Удельный вес 5 крупнейших банков в собственных капиталах и вкладах всех акционерных коммерческих банков за период 1900-1914 гг. повысился с 41,3 до 48,5%, а удельный вес 12 крупных банков-с 68,8 до 80,2%. Накануне первой мировой войны степень концентрации банков, как и промышленности, в России была большей, чем в других странах.

Об этом свидетельствует следующее сопоставление. В 1914 г. на долю 5 крупнейших банков приходилось в Англии 40%, а в России-около 49% ресурсов всех банков; на долю 8 крупнейших берлинских банков приходилось менее 50% ресурсов всех германских банков, на долю же 8 крупнейших петербургских банков-61% ресурсов всех русских акционерных коммерческих банков.

В результате громадной концентрации банкового капитала в России возникли банковые монополии. Накануне первой мировой войны господство над денежным рынком России сосредоточилось в руках небольшой кучки банков-монополистов. К их числу относились прежде всего крупнейшие петербургские банки - Русско-Азиатский, Петербургский международный коммерческий, Азовско-Донской коммерческий, Русский для внешней торговли и Русский торгово-промышленный. Все эти банки были тесно связаны с крупной промышленностью. Сращивание монополистического банкового капитала с монополистическим промышленным капиталом получило в России большое развитие. Об этом свидетельствует тот факт, что члены правлений и директора перечисленных выше 5 банков занимали руководящие посты в 220 акционерных обществах, в том числе в 155 промышленных и 46 транспортных.

Крупнейший из коммерческих банков России - Русско-Азиатский банк - к 1914 г. имел 102 филиала, в том числе 17 заграничных, и обладал капиталом и вкладами в 629 млн. руб. Под его контролем находились Путиловский завод, Петербургский и Русско-Балтийский вагоностроительные заводы и еще ряд предприятий машиностроительной, золотодобывающей, цементной и других отраслей промышленности. Русско-Азиатский банк совместно с Петербургским международным коммерческим банком организовал табачный трест, в который вошло 11 крупнейших табачных фабрик. Совместно с 6 другими банками и нефтепромышленной компанией Лианозова Русско-Азиатский банк участвовал в организации нефтяного концерна “Российская всеобщая нефтяная компания”, объединившего 22% всей нефтедобычи России.

Второе место занимал Петербургский международный коммерческий банк, располагавший к 1914 г. 56 филиалами и основными ресурсами (собственный капитал и вклады) в 462 млн. руб. Он имел “участия” в 50 акционерных обществах, в том числе в 34 промышленных, среди них - в нефтяном концерне и табачном тресте, ряде крупных компаний машиностроения (Сормовский и Коломенский заводы, Русское судостроительное общество, Николаевские верфи и др.), угольной, медной, золотой, цементной, стекольной, сахарной, текстильной и других отраслей промышленности.

Русский для внешней торговли банк обладал к 1914 г. основными ресурсами в сумме 401 млн. руб., Азовско-Донской коммерческий банк - 388 млн. руб., Русский торгово-промышленный банк -364 млн. руб. Русский для внешней торговли банк с 76 филиалами имел под своим контролем крупнейшие сахарные заводы с 30% всего производства сахара в России. Аэовско-Донской банк с 73 филиалами был тесно связан с металлургическим синдикатом Продамета, а также имел под своим контролем несколько крупнейших металлургических заводов Урала и ряд предприятий текстильной и других отраслей промышленности. Русский торгово-промышленный банк со 111 филиалами имел участия в металлургической, машиностроительной, горнодобывающей и цементной промышленности.

К числу особенностей русского империализма относилось то, что важнейшие отрасли промышленности находились в руках иностранного капитала. Вместе с тем одной из важнейших особенностей кредитной системы России являлось то, что многие русские банки находились в полной зависимости от иностранных банков. В 1914 г. свыше 40% всего акционерного капитала 18 русских коммерческих банков принадлежало иностранным капиталистам, причем более ¹/₂ всего иностранного капитала, вложенного в русские банки, приходилось на французский капитал. Иностранные банки использовали свой контроль над рядом русских банков в целях внедрения иностранного капитала в промышленность России и получения им высоких прибылей.

Под контролем французских банков находились: Русско-Азиатский банк, 60% акций которого принадлежало французскому капиталу, Московский частный коммерческий банк (56%), Ростовский-на-Дону купеческий банк (45%), Соединенный банк (40%), Сибирский торговый банк (40%), Русско-Французский банк (35%), Петербургский частный коммерческий банк (35%) и др. Под контролем немецких банков находились: Русский для внешней торговли банк, 40% акций которого принадлежало германскому капиталу, Петербургский международный коммерческий банк (42%). Несколько банков, в том числе Русско-Английский банк и Рижский коммерческий банк, находилось под контролем английского капитала.

К коммерческим банкам России, кроме акционерных банков, относились общества взаимного кредита и городские банки; но их удельный вес на денежном рынке страны был невелик.

Общества взаимного кредита в XX в. продолжали расти по своей численности и ресурсам: с 1900 по 1914 г. их число увеличилось со 117 до 1 108, а их ресурсы-с 206 до 746 млн. руб. Однако на их долю в 1914 г. приходилось менее 11% основных пассивов всей русской банковой системы. Клиентура их состояла преимущественно из средней и мелкой торгово-промышленной буржуазии.

Городские банки выдавали ссуды местным торговцам, промышленникам и домовладельцам. За период 1900-1914 гг. сеть их увеличилась с 241 до 317, ресурсы-со 136 до 258 млн. руб. Удельный вес городских банков на денежном рынке был еще меньше, чем обществ взаимного кредита (по ресурсам он составлял в 1914 г. менее 4%). В операциях этих банков большое место занимали ссуды под городскую недвижимость, причем городские банки нередко пускались на рискованные спекулятивные операции, предоставляя местным предпринимателям и домовладельцам крупные ссуды под ненадежное обеспечение.

Государственный дворянский земельный банк за период 1900- 1914 гг. увеличил ссуды помещикам под залог их земель почти в 1¹/₂ раза - с 600 до 894 млн. руб. В отличие от акционерных земельных банков этот банк выдавал ипотечные ссуды не своими закладными листами, а наличными деньгами, что избавляло помещиков от потерь, связанных с реализацией закладных листов, курс которых нередко был ниже их номинальной стоимости. Реализацию закладных листов производил сам Дворянский банк с помощью Государственного банка. Последний также выдавал кредиты Дворянскому банку на крупные суммы. Самодержавие при посредстве Дворянского банка оказывало большую финансовую поддержку помещикам за народный счет.

Орудием реакционной политики царизма в области сельского хозяйства служил и Крестьянский поземельный банк. В 1895 г. был утвержден новый его устав, разрешивший этому банку не только выдавать ссуды для покупки земли, но и покупать землю за свой счет в пределах суммы, равной его собственному капиталу. Это имело целью облегчить помещикам продажу их земель по высоким ценам. За период 1896-1905 гг. Крестьянский банк купил за свой счет около миллиона десятин земли на сумму в 67 млн. руб. и выдал на 405 млн. руб. ссуд, за счет которых крестьянами было куплено 5,3 млн. десятин.

Революция 1905 г. побудила царское правительство в интересах помещиков еще более расширить права Крестьянского банка на покупку земель: по указу 1905 г. он мог покупать землю в размерах, не ограниченных собственным капиталом. Это право банк широко использовал, купив у помещиков только за 4 года (1906-1909) 5,3 млн. десятин на сумму в 472 млн. руб. Ссуд для покупки земли банк выдал за период 1906-1917 гг. на 1 042 млн. руб., за счет чего было куплено 9,6 млн. десятин.

Значительное расширение операций Крестьянского банка способствовало росту цен на землю в интересах помещиков, развитию земельной спекуляции и дальнейшему ухудшению положения крестьянства. Средняя покупная цена земли, приобретенной крестьянами через банк, поднялась за период 1896-1909 гг. с 49 до 144 руб. за десятину, средняя же цена, по которой сам банк покупал землю за 5 лет после революции 1905 г., повысилась более чем на 50% по сравнению со средней ценой в течение последнего десятилетия перед революцией.

После революции 1905 г. Крестьянский банк активно способствовал проведению столыпинской аграрной реформы, предусматривавшей выделение крестьян из общины на хутора. Через этот банк царское правительство выдавало значительные ссуды кулакам для покупки земли и устройства хуторов. Кулацким хуторским хозяйствам банк выдавал ссуды на льготных условиях-до 100% оценочной стоимости земли, тогда как при покупке земли сельскими общинами и товариществами ссуды выдавались в размере не свыше 80-85% этой стоимости. За короткий срок, с 1906 по 1909 г., ссуды Крестьянского банка хуторским хозяйствам увеличились с 0,5 до 71 млн. руб., или с 1 % до 50% всех его ссуд. Таким образом, Крестьянский банк служил интересам помещиков и кулаков.

С развитием капитализма в сельском хозяйстве России было связано развитие кредитной кооперации. Кредитные кооперативы стали возникать вскоре после реформы 1861 г., а в 1905 г. их насчитывалось уже 1 629. После издания столыпинских законов, способствовавших ускоренному развитию кулацких хозяйств, число кредитных кооперативов стало быстро увеличиваться и в 1917 г. достигло 16 477. Кредитная кооперация в России существовала в двух формах: 1) ссудосберегательные товарищества, средства которых образовывались за счет паевых взносов их членов и за счет вкладов; 2) кредитные товарищества, не имевшие паевого капитала и получавшие ресурсы за счет вкладов. К началу 1913 г. общая сумма ссуд, выданных ссудосберегательными и кредитными товариществами, составила 397 млн. руб. Руководство кредитной кооперацией было сосредоточено в руках кулацких элементов деревни, которые главным образом и пользовались ее кредитами, выдававшимися на срок от 1 до 5 лет, для приобретения инвентаря и улучшения своего хозяйства. Кредитная кооперация способствовала отнюдь не укреплению мелких крестьянских хозяйств, а росту кулацких хозяйств в деревне.

Период существования относительно устойчивой валюты в России был очень кратковременным: золотой монометаллизм в ней установился лишь в конце XIX в., а уже в начале первой мировой войны потерпел крах.

Вводя золотую валюту, царское правительство наряду с другими соображениями руководствовалось также и мотивом создания военно-финансового резерва в виде большого золотого запаса. Вместе с тем уже тогда имелось в виду, что в случае войны правительство прибегнет к выпуску бумажных денег.

Крах золотой валюты в России, как и в других странах Западной Европы, участвовавших в первой мировой войне, совершился в самом начале войны. Военные расходы России с июля 1914 г. до конца 1917 г. составили около 50 млрд. руб., что значительно превышало расходы на все войны за сто лет до первой мировой войны. Не имея возможности покрывать огромные военные расходы за счет обыкновенных доходов, царское правительство широко прибегало к займам и инфляционной эмиссии бумажных денег.

27 июля 1914 г. был издан закон “О некоторых мерах финансового характера ввиду обстоятельств военного времени”, не только предусматривавший приостановку размена кредитных билетов на золото, но и предоставлявший право Государственному банку “учитывать краткосрочные обязательства государственного казначейства в размере, соответствующем потребностям военного времени”. При этом закон разрешил Государственному банку выпускать не покрытые золотом кредитные билеты на сумму не в 300 млн. руб., как это было раньше, а в 1 200 млн. руб. Впоследствии эмиссионное право Государственного банка неоднократно расширялось в порядке специальных правительственных постановлений и законов, и к моменту февральской революции 1917 г. предел не обеспеченной золотом эмиссии определялся в 6 500 млн. руб.

Государственный банк превратился в аппарат финансирования войны, а его кредитные билеты переродились в бумажные деньги, так как они не только стали неразменными, но и выпускались для покрытия военных расходов государства. Главным “обеспечением” кредитных билетов стали казначейские обязательства. За период с 16 июля 1914 г. по 23 октября 1917 г. сумма кредитных билетов в обращении увеличилась с 1,6 до 18,9 млрд. руб., а сумма краткосрочных обязательств казначейства в портфеле Государственного банка-с нуля до 15,5 млрд. руб. За тот же период золотое покрытие кредитных билетов уменьшилось с 98,2 до 6,8%.

В указанные цифры золотого покрытия не включено так называемое “золото за границей”. Эта статья значилась на балансе Государственного банка с целью завышенной оценки его золотого запаса. Фактически под видом “золота за границей” скрывались обязательства английского казначейства, полученные царским правительством в обмен на обязательства русского казначейства. Таким образом, “золото за границей” было фиктивным золотым запасом.

Громадный выпуск кредитных билетов имел инфляционный характер и привел к их обесценению. Уже в конце 1915 г. 10-рублевые золотые монеты продавались за 16-17 бумажных рублей, т.е. лаж на золото составлял 60-70%. Обесценившиеся бумажные деньги вытолкнули из обращения сначала золото, а потом и серебро, так что в обращении остались только бумажные деньги. К началу 1917 г. покупательная сила рубля упала, по сравнению с 1913 г., в 7 раз. Большой рост стоимости жизни при отсутствии соответствующего повышения номинальной заработной платы привел к резкому падению реальной заработной платы. На инфляции и усилении эксплуатации рабочего класса наживали громадные прибыли крупные капиталисты, в особенности те, кто поставлял казне вооружения, боеприпасы, снаряжение и продовольствие для армии. Прибыли многих предприятий за 1916 г. превысили 100%, а у некоторых предприятий достигали 140-250%.

Наряду с инфляцией важным средством покрытия военных расходов служили государственные займы - как внутренние, так и внешние. Царским и Временным правительствами для финансирования войны были выпущены семь долгосрочных внутренних займов на общую сумму в 11,5 млрд. руб., а заключенные за время войны внешние займы составили 8,5 млрд. руб.

Активное участие в финансировании войны принимали коммерческие банки как путем посредничества в размещении государственных займов, так и путем выдачи ссуд под государственные ценные бумаги и покупки их за свой счет. Размещая облигации государственных займов среди своей клиентуры, банки получали за это от казны комиссионное вознаграждение в размере 2%. Таким образом, от выпуска государственных займов банки наживали большие прибыли, не говоря уже о прибылях от биржевой спекуляции облигациями займов. Банковские вложения в государственные ценные бумаги (не считая краткосрочных казначейских обязательств) в форме ссуд и собственного портфеля этих бумаг увеличились за период 1914-1917 гг. с 343 до 2 321 млн. руб., т.е. почти в 7 раз.

Крупные банки получали максимальную прибыль, будучи не только кредиторами государства, но и участниками капиталистических промышленных предприятий, присваивавших военные сверхприбыли. Уже в 1916 г. прибыли ряда крупных банков (Азовско-Донского, Петербургского международного коммерческого, Русского для внешней торговли) увеличились, по сравнению с 1915 г., более чем в 1¹/₂ раза.

Хозяйственная разруха, финансовый кризис и инфляция после февральской буржуазной революции крайне обострились. Временное правительство, продолжая участвовать в империалистической войне и переживая финансовый кризис вследствие недостатка регулярных доходов (что в свою очередь обусловливалось нежеланием повышать налоги с капиталистов), покрывало военные расходы почти всецело за счет займов и усиленной эмиссии бумажных денег. Если с июля 1914 г. по февраль 1917 г., т.е. за 2 года 8 месяцев, прирост бумажно-денежной массы составил 8,3 млрд. руб., то с марта по октябрь 1917 г., т.е. всего лишь за восемь месяцев, новая эмиссия бумажных денег составила 9,5 млрд. руб. Таким образом, Временное правительство выпустило большее количество бумажных денег, чем царское правительство за все время войны до февральской революции. За восемь месяцев существования Временного правительства покупательная сила рубля упала в 4 раза.

Обострению инфляции способствовал не только выпуск громадной массы бумажных денег в обращение, но и все усиливавшийся упадок производства и товарооборота. Накануне Великой Октябрьской социалистической революции В. И. Ленин, разоблачая финансовую политику Временного правительства, поставившую страну на грань финансовой катастрофы, писал: “Необъятный выпуск бумажных денег поощряет спекуляцию, позволяет капиталистам наживать на ней миллионы и создает громадные трудности столь необходимому расширению производства, ибо дороговизна материалов, машин и проч. усиливается и идет вперед скачками”.

Инфляция становилась все более сильным орудием ограбления трудящихся масс и обеспечения максимальных прибылей монополиям. Реальная заработная плата в среднем за 1917 г. упала до 57% по отношению к довоенному уровню, прибыли же крупных фирм и банков колоссально возросли. В частности, банки наживались и на ссудах под операции с военными поставками, и на спекуляции товарами и ценными бумагами, которая получила небывалые масштабы.

Будучи орудием контрреволюции, банки стремились усугубить хозяйственную разруху в стране. Наряду с попытками задушить революцию “костлявой рукой голода” они оказывали и прямую помощь контрреволюционным силам, готовившим заговоры против революции. Так, банкиры вместе с крупными промышленниками финансировали заговор генерала Корнилова.

Экономический и финансовый крах, нависший над страной, был предотвращен свержением Временного правительства и установлением диктатуры пролетариата в результате Великой Октябрьской социалистической революции. Встав у власти, рабочий класс в союзе с крестьянством осуществил экспроприацию эспроприаторов, национализировал крупную промышленность и банки и, овладев командными хозяйственными высотами, стал под руководством Коммунистической партии строить социалистическое общество в нашей стране. В результате Октябрьской революции было осуществлено и революционное преобразование денежно-кредитной системы: вместо капиталистической денежно-кредитной системы была создана новая, советская денежно-кредитная система, которая служит одним из важных рычагов в деле построения коммунизма.